Я толкнула дверь.
— Доктор. Шталь сказал, что вы хотели меня видеть?
— Да, входите. Присаживайтесь. — Он встал у полки, на которой стояли Кьюриг и несколько чашек (прим. Keurig — марка кофемашин), и с теплой улыбкой указал на стулья перед своим столом. — Могу я предложить вам кофе? Я знаю, что еще рано.
— Нет. Но все равно спасибо вам. Я выпила чашку по дороге сюда, и слишком много кофеина испортит мою твердую руку.
— Мы бы этого не хотели. — Он сел и поднес свою кружку к улыбающимся губам. Прежде чем сделать глоток, он пробормотал: — Не хотелось бы злить доктора Шталя еще больше, чем он есть.
От его неожиданной шутки у меня вырвался смешок. Ни для кого не было секретом, что доктор Шталь был главным в отделении. Просто меня застало врасплох, когда наш декан пошутил об одном из своих сотрудников. Я рассмеялась еще громче, когда увидела, что написано на его кружке.
Лабораторное правило № 3. Если ты не знаешь, что делаешь, по крайней мере, делай это аккуратно.
— Хорошая кружка.
Он повертел его в руках и посмотрел на лицевую сторону.
— Это хорошее правило.
— Буду иметь в виду.
Он сделал последний глоток и посмотрел на меня поверх края.
Не пялься так пристально. Не красней.
Мне удалось отвести взгляд, ожидая, что он заговорит первым.
— В любом случае, мисс МакКейб. Я позвал вас сюда, потому что у меня есть работа, для которой, я думаю, вы идеально подошли бы, учитывая лабораторию, в которой вы работали, получая степень магистра. — Я подняла брови и ждала, пока он объяснит. — Я бы хотел, чтобы вы обучили новых судебных токсикологов и техников в отделе судебно-медицинской экспертизы Департамента полиции Цинциннати.
Покалывание началось внизу моего живота и распространилось по груди, когда я услышала о возможности обратиться в полицейское управление. Я знала там одного детектива, и от одной только мысли о том, что я, возможно, увижу его, что у меня будет повод остановиться и поговорить с ним, у меня перехватило дыхание. Мое воображение разыгралось при мысли о том, как я столкнусь с ним в коридоре отдела, и он потащит меня в ванную, чтобы продолжить с того места, на котором мы остановились на Ямайке.
— Они набирают больше сотрудников и нуждаются в помощи в их обучении использованию оборудования и техник, — продолжил доктор Воет, совершенно не подозревая о том, что происходило внутри меня. — Я знаю, мы обсуждали ваш опыт работы с инструментами, и я подумал, что вы идеально подойдете. Вы бы ходили в лабораторию департамента два раза в неделю вместо того, чтобы быть ассистентом доктора Шталя.
— Означает ли это, что Джолин будет его единственным ассистентом? — мое лицо сморщилось при мысли о том, что я оставлю бедную Джо принимать на себя основной удар грубости доктора Шталя.
— Нет. — Доктор Воет усмехнулся, увидев выражение моего лица. — В этом семестре нам будет помогать студент магистратуры.
— Что ж, тогда. Вау. — Я не знала, что еще сказать. Я была поражена возможностью работать так независимо. — Спасибо.
— Конечно. Я вижу, как хорошо вы работаете ассистентом преподавателя, и я подумал, что с вашим терпением и тем, как вы находите время, чтобы все объяснить, вы были бы идеальны.
— Что ж, спасибо вам.
Он улыбнулся мне в ответ, когда я встала, и мы договорились встретиться снова и поговорить до того, как я понадоблюсь в отделе через несколько недель.
У меня прибавилось бодрости в походке, когда я вприпрыжку вошла в лабораторию и села за свой стол. Джолин уставилась на меня с напряженным выражением на лице.
— Что?
— Никому не позволено быть такой счастливой в этой лаборатории. Выкладывай все начистоту.
После того, как я рассказала Джолин о своей встрече с доктором Воетом, она перевернулась и хлопнула меня по руке.
— Ты счастливая сучка.
— Я знаю. — Легко согласилась я и достала две синие нитриловые перчатки.
Джолин склонила голову набок.
— Разве ты не говорила, что знаешь кого-то, кто работает детективом в полицейском управлении?
Я сосредоточилась на том, чтобы надеть перчатки на руки, и задумалась о том, как ответить. Знала ли я его? Не совсем. Но я знала, каков он на вкус. Я узнала звук, который он издавал, когда кончал. Я знала, какими грубыми казались его руки, когда они обхватывали мою грудь и щипали за соски.
— А к чему этот румянец? — спросила Джолин, прищурив глаза.