Я села прямее, чувствуя себя немного защищающейся.
— У меня есть Джо.
— Где Джо сейчас? — он широко развел руки и оглядел мою квартиру, как будто Джолин вот-вот выскочит из-за дивана. Он смерил меня взглядом, который, как я знала, означал, что он собирается привести свои аргументы, но пытался изобразить мольбу. Я так хорошо его знала. — Джулс, ты можешь вернуться домой. Будь там ученой. Мы можем переехать поближе к городу, чтобы ты не была под каблуком у своих родителей. Я буду рядом с тобой. Это не обязательно должна быть жизнь в высшем обществе, которую ты ненавидишь.
На мгновение план, который он изложил, показался мне более заманчивым, чем я ожидала. У меня была бы возможность продолжать работать. Иметь мужчину, с которым я чувствовала бы себя в безопасности. Все еще быть рядом со своими родителями. Все это было разложено передо мной, и у меня возникло искушение согласиться на что угодно, лишь бы почувствовать себя лучше.
Но потом я вспомнила свою семью, свою жизнь. Мы могли бы переехать поближе к городу, но Хадсон все равно работал бы на моего отца. Мне все равно пришлось бы ходить на торжественные мероприятия, заниматься благотворительностью. Тогда сколько времени мне придется провести в лаборатории, пока этого не станет слишком много, и мне не придется уйти? Какой частью себя мне придется пожертвовать, пока ничего не останется?
Я сложила руки на коленях.
— Хадсон, я не могу. Я счастлива здесь.
— Счастлива? — недоверчиво спросил он. Его уговаривающий тон сменился разочарованием. — Ты выглядишь не очень счастливой, Джулиана.
— Просто это была плохая неделя, — сказала я, защищаясь.
Он уставился на меня, стиснув челюсти, изучая глазами мое лицо, обдумывая свой следующий план атаки.
— Это из-за того мужчины, которого я видел трахающим тебя ранее?
У меня перехватило дыхание, мои глаза расширились от шока.
— Что?
— Серьёзно? В переулке? На людях? — его губы скривились в отвращении, и я с трудом сглотнула, не в силах что-либо переварить. — Это то, кем ты хочешь быть? Ты поэтому хотела уехать, чтобы спать с кем попало?
— Хадсон. — Его имя едва слетело с моих губ, когда я попыталась вернуть себе самообладание. Но вместо этого я почувствовала головокружение, покалывание разочарования пробежало по моему позвоночнику.
— Я люблю тебя, Джулиана. — Его заявление прозвучало сердито и совсем не сладко, как должно было прозвучать «Я люблю тебя». — Достаточно, чтобы забыть об этом прошлом годе и обо всем остальном, что ты сделала. Но ты должна пойти мне навстречу.
Он говорил так, как будто делал мне одолжение за то, что любил меня. И это вывело меня из себя.
— Я не хочу где-либо с тобой встречаться, Хадсон.
— Нет, ты просто хочешь встретиться с мужчиной в переулке, чтобы потрахаться. И с кем-то, кто так явно причиняет тебе боль.
— Достаточно. — Мой тон был жестким и сдержанным. Я не могла поверить во все то, что он говорил, да еще так жестоко. Он должен был быть моим другом, а в тот момент вел себя как мудак. — Моя сексуальная жизнь — не твое дело.
— Твоя «сексуальная жизнь» постыдна. Достаточно постыдна, чтобы нуждаться в пространстве, чтобы делать это вдали от семьи. Это единственная причина, по которой ты ушла?
— Достаточно! — я повысила голос, давая ему понять, что больше не позволю ему сидеть в моей квартире и разговаривать со мной свысока. Я была так сыта по горло тем, что люди говорили со мной свысока. Нахуй его. Я стояла, глядя на него сверху вниз с едва скрываемым гневом. — Я ушла, потому что не хотела оставаться и становиться содержанкой, перешедшей от моего отца к мужу, выбранному для меня. Я могу быть сильной, делая свой собственный выбор. Я так устала объяснять это людям. — Он открыл рот, чтобы заговорить, но я подняла руку и продолжила: — Я могу страдать и принимать решения, с которыми ты не согласен, но это мой выбор, и я жила по нему. По крайней мере, я живу так, как хочу.
Он стоял, стиснув зубы, пытаясь вернуть себе самообладание.
— Я просто беспокоюсь о тебе, Джулиана.
Я прошла мимо него и открыла свою дверь.
— Не стоит. Я прекрасно справляюсь сама по себе.
Я не хотела встречаться с ним взглядом, когда он выходил. Мы выросли вместе, и, хотя я не видела его с той стороны, с которой он только что обрушился на меня, он видел мою упрямую сторону достаточно хорошо, чтобы понять, что я закончила.
Он вышел, и я захлопнула за ним дверь, чувствуя себя лучше, чем до его прихода. Все эти разговоры напомнили мне, насколько я была сильна. Возможно, тогда мне было больно, но я знала, что достаточно сильна, чтобы пережить это. Легкая боль усилилась еще немного, напомнив мне, что я была крутой сукой сама по себе.