Его слова ударились о стену, которую я возвела вокруг себя за последние тридцать шесть часов. Я смотрела ему в глаза, и какая-то часть меня хотела этого. Мне очень, правда очень хотелось ему поверить.
Но потом я вспомнила все те случаи, когда он называл меня ребенком. Я вспомнила тот раз, когда он сказал мне, что я классно трахаюсь, но это было ошибкой. Вспомнила тот раз, когда сказала ему, что люблю его, и практически умоляла его полюбить меня в ответ, а он отверг меня. Вспомнила, как он сказал мне, что я этого не стою. Я видела, что он относился ко мне точно так же, как Джек, мой отец и Хадсон; всегда предполагая, что они знают, что для меня лучше, несмотря на мои прямые желания.
— Тебе нужно уйти. — Я ненавидела легкую дрожь в своем голосе. — Иди и забери своего преступника.
— Джулс, позволь мне помочь.
— Мне не нужна твоя помощь. — Мой повышенный голос привлек внимание снаружи, когда вошел доктор Воет. — Я прекрасно справляюсь сама по себе.
— Здесь все в порядке? — спросил доктор Воет.
Я уставилась на Шейна, пока он тяжело дышал, казалось, взвешивая свои варианты. Риз положил ладонь ему на плечо, как бы давая понять, что пора уходить.
— Да, — сказал Шейн. — Просто задаю несколько вопросов. Сейчас мы уходим.
И он повернулся, чтобы уйти, пристально глядя на доктора Воета, когда тот проходил мимо.
— Ты в порядке? — спросил меня доктор Воет, его руки легли мне на плечи.
Я с трудом сглотнула и кивнула, хотя чувствовала себя далеко не в порядке. Особенно, когда я встретила пустые глаза Шейна, когда он выходил за дверь.
Неужели я совершаю ошибку?
ГЛАВА 27
Первый подарок прибыл во вторник. Это был маленький подарочный пакет, который секретарь отдела положила мне на стол. Когда я спросила, от кого это, она пожала плечами и сказала, что это доставил студент. Я сняла оберточную бумагу и вытащила…
Обед? Пиццу на обед.
— Кто, черт возьми, заворачивает пиццу на обед в подарочную упаковку? — спросила Джолин. — Это дерьмовый подарок.
Я заглянула в пакет, чтобы посмотреть, есть ли там что-то еще, и увидела приклеенный ко дну листок бумаги с надписью: «Прочти меня». Конечно, любопытство заставило меня развернуть его, потому что Джо была права, кто, черт возьми, прислал обед в подарок.
Джулиана,
Пиццу на обед, потому что она уже разваливается на части, а я знаю, как тебе нравится есть пиццу по отдельности. Я скучаю по тому, как сидел напротив тебя на воскресном бранче и смотрел, как ты ешь начинку, затем сыр и, наконец, корочку. Ты никогда не замечала, что я наблюдаю, но я всегда это делал. Не могу вспомнить времени, когда мои глаза не были прикованы к тебе.
Я скучаю по тебе,
Шейн
P.S. Моя любимая начинка для пиццы — мясная. Любая. Я решил поделиться, поскольку знаю, что ты любишь зеленый перец, лук, грибы и колбасу. Я также знаю, что ты любишь пиццу только с грибами. По-другому никак.
Я хотела закатить глаза и остаться невозмутимой, но было еще слишком рано, и я была слишком близка к тому, чтобы расплакаться. Я уже собиралась выбросить ее, но Джо сказала, что съест. Я уставилась на дешевый желтый пластик с дрянной корочкой для пиццы и соусом под ней и почувствовала себя собственницей. Это было мое.
Но я постаралась не наслаждаться ей.
В среду я получила плоскую коробку, завернутую в простую синюю бумагу. Когда секретарша передала её мне, я бережно держала её, как бомбу. Джолин перевернулась и подпрыгнула на своем сиденье, чтобы посмотреть, каким будет следующий подарок.
С трудом сглотнув, я начала разрывать бумагу, открывая белую коробку для одежды. Открыв ее, я увидела футболку, выглядывающую из папиросной бумаги.
«Давай обнимемся и поговорим о науке».
Я не хотела смеяться над тем, насколько это было идеально. Я не хотела чувствовать, как у меня горят глаза третий день подряд. Я хотела быть равнодушной.
Отложив футболку в сторону, я увидела на дне коробки еще один листок бумаги. Я осторожно развернула его и начала читать.
Джулиана,
Мне нравятся футболки, которые ты носишь. Каждый раз, когда я видел тебя, я с нетерпением ждал возможности прочесть то, что там написано, потому что они всегда заставляли меня смеяться. Я скучаю по тому, как они идеально сидят на тебе, подчеркивая идеальный изгиб твоей груди. Потому что, да, я скучаю по всей тебе. Каждой части.
Прости меня,
Шейн