а руку, водить ладонями по телу, хочется... - Ау! Земля вызывает Арину. Ты с кем сидеть будешь, феечка? - Вика насмешливее обычного смотрит. Так понимающе смотрит. Так похожа сейчас на Афанасьева, что отыгрываюсь на ней, вцепляясь изо всех сил, и повисаю почти как коала. Ну а что, Вика сильная, Вика выдержит. Если уж я феечка, то она прекрасный принц. Нервно хихикаю, когда понимаю, что уж лучше бы я в неё влюбилась. И, оглядевшись, продолжаю ещё сильнее, потому что это выглядит весьма странно, но мне уже плевать. Откровенно плевать. Настя не обижается, усевшись через проход от нас. В принципе, она у нас сова, и с утра ей самое главное - поспать лишний час. И примерно столько мы и едем, болтая обо всём на свете под шумный гвалт со всех сторон. - Арь? - М-м-м? - распаковываю пачку мамбы и протягиваю одну Вике. Знаю, что любит клубничную, больше апельсиновой. А я наоборот. - Что ты будешь делать? - берёт конфету, но не разворачивает. Ждёт ответа. А я ёжусь словно от сквозняка. - С чем? - за окном дачные домики, один цветастее другого, сменяются густыми деревьями. Солнце начинает слепить глаза, и я с удовольствием заменяю обычные очки солнцезащитными. - Ну не строй и себя дуру! Ты знаешь, что не с чем, а с кем. - Вика за плечи разворачивает меня к себе. - Я его знаю довольно неплохо, всё-таки не один год вместе тренировались. Он, конечно, лентяй, но где надо ему напористости не занимать. И судя по его нынешнему поведению, он со своей стороны сделал всё что мог. Карты за тобой, я права? Медлю. Не хочу признаваться, не хочу рушить то зыбкое равновесие, которое только-только обрела... Но и врать подруге не хочу. Киваю и отворачиваюсь обратно, а Вика, удовлетворившись моим ответом, откидывается на спинку кресла. - Ну тогда я не переживаю. Уж кто-кто, а ты точно примешь правильное решение. Правильное решение? Ха! Мне бы сейчас её уверенность... Эти самые решения сменяют в голове одно другое так быстро, что даже осмыслить толком не успеваешь. Желание признаться и уже почти полная уверенность в том, что точно смогу, в момент сменяется справедливым вопросом: «А как я, собственно, к нему подойду? И что я скажу?» Мысли, что он и так сделал уже так много шагов навстречу, сменяются негодованием оттого, что Стас, вообще-то, мог бы и по-нормальному признаться мне, а не пытаться вывести на первый шаг. И наконец именно эти мысли рождают в невыспавшемся мозге огромное сомнение в его искренности. Выглядит и чувствуется-то оно по-настоящему, но чёрт его знает как оно на самом деле? Я же не искушённая ловеласка, как некоторые. За всем этим даже не замечаю, как подъезжаем. Вика благополучно засыпает у меня на плече, и так хорошо и спокойно, что даже выбираться никуда не хочется. Не хочется, но отдохнувшая и посвежевшая Настя вытягивает нас чуть ли не силком, и мы в который раз удивляемся, откуда в хрупкой и женственной подруге такая силища. А Стас полностью оккупирован одноклассницами. И с каждым часом нашего пребывания на природе оккупация всё более глухая. Постепенно стягиваются и наши девчонки. Играют в волейбол, групповой бадминтон, прости господи, горячую картошку и даже в «Море волнуется». Меня, конечно, утаскивают тоже, потом. И у меня правда получается наслаждаться поездкой: звонко смеяться, пытаться выиграть, как будто мы на чемпионате мира, а не в походе, и ругаться, когда кто-нибудь из парней начинает мухлевать. Правда. Но ровно до того момента, как мы оказываемся рядом. Случайно касаемся друг друга или смотрим, тоже случайно. Не могу понять, кажется мне или нет, что временами его взгляд становится совсем как тогда, в учительской. Именно в такие моменты пропускаю удар или не успеваю вовремя замереть в нужной позе. Именно когда он смотрит на меня, кажется, что кроме нас никого вокруг, и хочется подбежать и обнять. Хочется, но... он слишком быстро становится обычным, и приходится дальше продолжать быть такой же. Пока мы играем, учителя и несколько родителей, поехавших для присмотра, готовят перекус, и мы, наигравшиеся, с удовольствием рассаживаемся на длинных брёвнах, сложенных квадратом вокруг будущего костра. Взрослые, конечно, не знают, но наши ребята загорелись целью сделать ночью настоящий пионерский костёр, а не обычный, который нам обещают. Пара человек уже предусмотрительно отправлены на поиск подходящих дров и хвороста, а Колотов всю неделю искал в интернете информацию о том, как его правильно складывать. А я, уплетая сэндвич с листовой моцареллой, думаю о том, что покрасоваться в купальнике перед Стасом у меня явно не получится, по крайней мере, не в ближайшие несколько часов точно. - Ты как, бледнолицая наша, не пойдёшь сейчас на пляж? - Настя, уже расправившаяся со своей порцией, деловито наносит на руки спей от солнца. Или для солнца. Фиг их разберёшь. - Пойду, но плавать и загорать не буду. Под зонтиком посижу. - Она у нас как настоящая русалка. Только они обычно появляются из-под воды ночью, а она ночью забирается в воду, - ухмыляется Вика. - Зато ночью вода теплее и приятнее. Купальник я всё же надела, но под лёгкий белый сарафан в пол и так и засела под большой разноцветный пляжный зонт, служа своеобразной компанией для всех, кто хочет охладиться. Я, конечно, ещё с утра выпила две таблетки супрастина, но без особой надежды: июньское солнце слишком сильное, особенно для такого аллергика, как я, а если залезу в воду, то точно не избежать сыпи и ожогов в придачу. - Эй, староста, не подашь мне бутылку воды? - даже не видя узнаю. Афанасьев. Смотрит сверху вниз, тяжело дышит. В одних пляжных шортах. А я только и могу что достать аква минерале из переносного холодильника и зачарованно наблюдать, как капли воды скатываются по чуть загорелой коже. Обнажённой. Хочется прикоснуться, подойти и провести языком по линии пресса вниз... - Староста, ты замёрзла? - взгляд серых глаз внимательный, пристальный. - Совсем нет. Просто с тебя ветром воды нанесло, - ёжусь. И правда ведь нанесло. И несмотря на температуру воздуха, капли с его тела холодные. Маленькими иголочками бьют прямо по нервным окончаниям. Кажется, хочет подойти ближе, но одноклассники нарушают наше уединение, и он с улыбкой вступает в дружескую перепалку. Со слегка недовольной улыбкой. Именно она вызывает прямо противоположную у меня. Я ведь тоже нравлюсь тебе, правда, Стас? Судя по всему, настолько сильно, что твой годами выточенный образ трещит по швам. Прямо сейчас. Еле дожидаюсь вечера. Ухожу пораньше с пляжа, помогаю вместе с парой одноклассников учителям с шашлыками, накрываю на стол, растягиваю палатки. Запихиваю, почти не чувствуя вкуса, сочные куски мяса с овощами, запиваю газировкой. Почему-то на все сто уверена, что он придёт на пляж после. Когда туда приду я. Именно поэтому прошу Вику меня прикрыть, а Настю чуть повременить с расспросами. Ей очень хочется, я вижу. Подруги соглашаются, и в итоге я оказываюсь на залитом лунным светом берегу большого, круглого, как блин, озера. В отдалении шумят музыка и голоса ребят, а здесь тихо. Только сверчки поют. Вдыхаю полной грудью, наслаждаясь вечерним теплом, мягким, нежным, не идущим ни в какое сравнение с палящим дневным зноем. Снимаю сарафан, медленно, лямка за лямкой стягиваю. Представляю, что он уже смотрит. Специально поворачиваюсь, как будто высматриваю что-то вдалеке. Я, конечно, не Моника Беллуччи, но тоже есть, на что посмотреть. И я подставляюсь под его взгляд, представляю, пытаюсь почувствовать его в реальности. Захожу в тёплую - уверена, что теплее, чем днём, - воду. Шаг за шагом, хотя обычно предпочитаю окунуться сразу, с головой. Удовлетворённо прикрываю глаза, когда слышу любимую мелодию, теперь уже именно на его контакте. Выхожу обратно на берег и принимаю вызов. Внутри противно скребёт, когда слышу: - Староста! - вместо Арины. - Ты там где? Марья Ивановна и Ольга Павловна спать уйти не могут, пока всех поголовно не сосчитают, а тебя нет, - насмешка в голосе настолько явная, что начинает подташнивать. - Я передам им трубку, а ты скажи, что жива-здорова. На другом конце слышатся голоса наших классных, а я делаю глубокий вдох, чтобы не разреветься. - Да. Да, Мария Ивановна, со мной всё хорошо, я просто отошла с мамой по телефону поговорить. Конечно. Обязательно. Отключаю вызов раньше, чем к телефону снова вернётся Стас. Слишком злая, слишком расстроенная. Слишком глупая. Устроила целое представление, и зачем? Для кого? Для лягушек в камышах? Не возвращаюсь, как обещала, а иду обратно плавать. Чувствую себя почти в другом мире. Думаю. И на удивление чувствую всё больше и больше злости внутри. Не разочарования, не обиды, а именно злости. Этот чёртов Афанасьев сам это начал, так вот пусть теперь сам и расхлёбывает! К костру возвращаюсь через час, наверное. Последний «надсмотрщик» в виде отца Насти ушёл спать, убедившись, что со мной всё в порядке, и Алфимцев достаёт из широких штанин пустую бутылку из-под пива. И когда только успели. - Ну раз у нас наконец-то начинается настоящее веселье, то может начнём его с поистине возбуждающей игры? -его голос звучит очень глупо, но девчонки всё равно начинают превкушающе перешёптываться. - Сыграем в бутылочку, пока наши добровольцы готовят нам фаер-шоу! - И пристально глядя на меня: - А ты будешь с нами играть, староста? Краска заливает лицо, хочу отказаться, но... Смотрю на заинтересованное лицо Стаса и соглашаюсь. Привлекаю внимание абсолютно всех. И отнюдь не прилипшим к телу сарафа