— Второй абзац…
Пока три судьи изучали указанную статью, открывая для себя что-то новое или вспоминая, глубоко забытое, старое, я стоял напротив их стола, также изучая требования на потолке.
— Тут написано, что мы вправе вас допустить или не допустить к участию в процессе… — радостно посмотрела на меня одна из судей.
— А я уже допущен… — также радостно улыбнулся я женщине средних лет: — кассационную жалобу писал я, приложив такую же доверенность, и судья первой инстанции ее приняла, тем самым, допустив меня к участию в процессе…
Чем мне нравились суды девяностых годов — если ты мог обосновать законность своей позиции, несмотря на коррумпированность некоторых районных судей, во второй инстанции ты имел все шансы доказать свою правоту. Потом, с развитием правового государства все это куда-то ушло, но пока в юридической работе присутствовал определенный профессиональный азарт и вера в справедливость.
— Садитесь на место представитель. — мне протянули паспорт, признав, что я в своем праве.
Я плюхнулся на жесткий стул, чтобы через пять минут подскочить, как стойкий оловянный солдатик:
— Да, ваша честь. На доводах жалобы настаиваем, с решением суда первой инстанции не согласны полностью.
Потом юрист областного управления долго и нудно рассказывал, какой негодяй бывший оперуполномоченный уголовного розыска Брагин, и как он мешал жить очень многим честным и хорошим людям, и уволив этого человека, областная милиция стала гораздо чище и профессиональнее.
— Представитель истца, у вас есть, что добавить?
— Да ваша честь. Обращаю внимание суда, что представитель ответчика вводит суд в заблуждение. Согласно, имеющейся в деле, характеристики истца, написанной его начальником, гражданин Брагин на момент совершения инкриминируемого ему дисциплинарного проступка, ставшего причиной увольнения, дисциплинарных взысканий не имел, то есть был на хорошем счету. Проступок, который Брагин якобы совершил, и за совершение которого его уволили по пункту «м» части седьмой статьи девятнадцать Закона о милиции, по факту подпадает под статью уголовного кодекса и звучит как умышленное менее тяжкое телесное повреждение, статья сто девятая УК. Но, в возбуждении уголовного дела в отношении Брагина было отказано за отсутствием события преступления. То есть, проведенная проверка показала, что Брагин телесные повреждения гражданину не причинял, это подтверждают подписи руководителей Миронычевского РОВД на отказном материале. Районная прокуратура с такой правовой позицией также согласилась, и лишь кадровая служба УВД считает, что проступок совершен и увольняет истца. Но, так как кадровая служба не обладает полномочиями трактовать действия истца, как противоправные, а полномочные органы действия гражданина Брагина преступными не считают, то увольнение Брагина законным считать мы не можем. Прошу суд либо принять решение по делу, либо вернуть его в районный суд для рассмотрения судом первой инстанции в новом составе.
Юрист из областного УВД еще пытался доказать, что информация о совершении Брагиным порочащего поступка дана в служебной характеристике, но это уже была агония. Нас выгнали из кабинета, чтобы через пять минут загнать обратно на оглашение резолютивной части определения.
Юрист УВД болезненно поморщился, когда председательствующая судебного состава зачитала решение, что дело гражданина Брагина возвращается в Миронычевский суд для нового рассмотрения иным судьей.
Валентина, мышкой просидевшая весь процесс на заднем ряду, от избытка чувств чмокнула меня в щеку и показала длинный язык, побагровевшему от возмущения, юристу-капитану.
Только господин Брагин, последний участник процесса с нашей стороны, остался недоволен.
Когда Валя из фойе суда, из телефона-автомата позвонила ему домой, чтобы поделится радостными новостями, наш «клиент» начал ныть, что он устал уже судиться. И его все эти судебные дела уже притомили…
Не имея сил смотреть на, закаменевшее лицо Валентины, я вырвал телефонную трубку:
— Слышишь ты, засранец неблагодарный! Я тебя предупреждал, что такие дела в среднем год рассматриваются? Предупреждал! Я тебе говорил, что мы дело выиграем, и ты зарплату за вынужденный прогул получишь потом7 говорил! Кто мне плакал, что без милиции он жизни своей не видит? И ты, свинота, вместо того, чтобы Валентине в ножки пасть с благодарностью, за то, что она с тобой носится, еще смеешь недовольство высказывать⁈. Так вот, Витя, слушай меня внимательно — если я узнаю, что ты сегодня Вале торт и бутылку ликера в качестве извинения не принесешь, мой телефонный номер после этого забыть, я тебя знать не знаю. Услышал меня? Все, пока.
Я грохнул трубкой по рычагу телефона –автомата и повернулся к испуганной Валентине:
— Тебя куда подбросить?
— Нет, я сама доберусь, спасибо и до свидания. –пискнула моя помощница и быстрым шагом вышла из здания суда. Вот, что за непруха, приятель Витя своим нытьем испортил всю радость от промежуточной победы.
Ночь с пятницы на субботу.
Я припарковал «Ниву» через подъезд от места проживания гражданки Кондратьевой Оксаны Владимировны и, пользуясь лампочкой в бардачке, читал статью, как встала московская чаеразвесочная фабрика в простой, так как Украинский Ильичевский порт за отправку в Москву чая требует оплату исключительно в долларах. Около двух часов ночи напротив нужного мне подъезда плавно остановилась угловатая белая «Мазда», а с крыльца легко сбежала стройная женская фигурка в коричневой дубленке, что несла в руках две, плотно набитые спортивные сумки.
Мягко захлопнулась передняя дверь «иномарки», полыхнули яркими рубинами задние огни, и белая «Мазда», практически бесшумно, исчезла за поворотом.
— Ну что, Демон, поедем в путешествие? — я потрепал ткнувшуюся мне в плечо собачью голову, завел двигатель и поехал в дому, где проживала Ольга Борисовна.
— Паша, ну почему так долго, я почти уже сплю! — Оля, уже собранная, сунула мне в руку увесистый чемодан (на полтора дня едем отдыхать) и стала запирать дверь.
Потом она лично проверяла, хорошо ли уложен ее чемодан в багажном отсеке «Нивы», потом предложила поехать на ее «Тойоте», которую только надо забрать с платной стоянке, потом барышня просто уснула и проспала практически пять часов, проснувшись от запаха пирожков, которые я купил в круглосуточной пирожковой на въезде в село Сростки.
Разламывать пирожки, чтобы выяснить где какая начинка, я Ольге не позволил, но эта зараза надкусала каждый, отдав мне пироги с морковкой и капустой. Правда, половину пирожков с мясом я изъял у, стремящейся к идеальной фигуре, пассажирки в пользу голодной собачки… В любом случае, в Горный Алтай, с его ошеломительной красотой гор и рек и ненавязчивым сервисом, мы въехали в прекрасном настроении.
Милиционер на въезде в новообразованную Республику Алтай, при виде моего удостоверения, только махнул рукой и двинулся на перехват появившейся из-за поворота машины, а мы неспешно покатили по ухоженной горной дороге в сторону села Аскат, где по местным преданиям, располагался один из входов в загадочную Шамбалу.
Двухкомнатный домик я снял через посредников в Городе, за проживание Демона доплатил какие-то небольшие деньги, клятвенно пообещав, что собака не будет причинять неудобства другим отдыхающим. На территорию базы отдыха мы вкатили около десяти часов утра, и я с огромным удовольствием углядел возле одного из домов, расположенных у самой Катуни, знакомую мне белую «Мазду».
Мы получили ключи от дома, припарковались на берегу и стали заселятся. Перед тем, как Ольга уснула, завернувшись в одеяло и пообещав встать через два часа, я еще раз напомнил ей, что для всех я не милиционер, а юрист по гражданским делам, после чего, подогрев чайник, уселся у окна с книжкой и стаканом чая, наблюдая за белой иномаркой и подходами к дому, у которого она была припаркована.
Глава 2
Глава вторая. Зона активного отдыха.