— Ну ты же дату возвращения из командировки перепутал. А теперь получилось, что я к подружке пошла ночевать, когда Руслан приехал, а теперь он опять в командировку поехал. Я, кстати, завтра начальнику розыска позвоню, все ему скажу, что я думаю о человеке, который молодого парня из командировки в командировку посылает без перерыва.
— Инна, ты понимаешь, в чем дело… -я замялся, не зная, какой аргумент провести активной барышне, чтобы она воздержалась от разговора с нашим с Русланом руководством: — У Руслана был выбор в короткую командировку по России поехать, или на три месяца, в Ингушетию. Поэтому, мне кажется, не стоит начальству звонить по этому поводу, а то оно может и переиграть в обратную сторону. Там и так все недовольны. Зуев опять в больницу лег, но у начальства выходя не было, как Руслана на месяц послать…
— Да? Не знала. Ну, наверное, ты прав. — Инна была девушкой разумной, только слегка нудноватой, но мои аргументы она признала заслуживающими внимания: — Ладно, не буду никуда звонить, буду Русланчика ждать. Кстати, ты запиши, раз с памятью у тебя проблемы — через три дня, в аэропорту, около одиннадцати часов ночи, надо будет встретить груз. Вывезут как всегда в воротам, на КПП полка. Все давай, пока –пока. Наташе привет.
Как я понимаю, Наталья уверенно столбила за собой участок на моей территории, активно знакомясь с моим окружением… Но у меня даже сил разозлится не было, так как, слишком много навалилось на меня одновременно, и мои приятели подставили меня гораздо сильнее, чем девушка Наташа, тем более, что пирог у нее, действительно, получился классным.
Второй день лечения.
— Кто знает, где Конев? — начальник уголовного розыска поднял глаза от списка личного состава, лежащего под стеклом на рабочем столе и обвез взглядом личный состав отделения розыска, собравшийся на утреннюю планерку в его кабинете.
— Он с утра на адрес выставился. — я открыл ежедневник и поискал нужную запись: — Огородников, статья сто сорок девятая, часть третья, санкция на арест. Вчера вечером позвонили, сказали, что в его квартире пьянка, похоже, что фигурант в адресе гулянку устроил. Я после развода туда тоже выдвинусь, помогу с задержанием.
— Угу. — шеф нашел в списке лиц, находящихся в официальном розыске фамилию Огородникова и удовлетворенно кивнув, сделал пометку в ежедневнике, после чего, тревожно вскинулся: — Так он там один сейчас? Давай, не сиди, езжай туда, не дай Бог, там компания гуляет.
Я кивнул и выметнулся из кабинета шефа, спустился в подвал, достал из стола наручники и побежал на выход, столкнувшись на лестнице с вчерашней мадам, торжественно спускавшейся вниз по ступням, под ручку с мужчиной в черном пальто.
— Здравствуйте, а мы к вам… — меня даже попытались ухватить за руку, но я по инерции разметал в стороны эту парочку, остановившись только на лестничной площадке.
— Что вы хотели? Говорите быстрее, я убегаю.
— Вы никуда не пойдете, пока мы не решим наш вопрос. Вот, кстати, мой паспорт… — дама полезла в объемистую сумочку.
— Я вас сегодня не вызывал, поэтому уделить вам время я не могу. Звоните по телефону, договаривайтесь о встрече, когда я буду свободен, или ожидайте, когда я вернусь, но я очень сомневаюсь, что смогу уделить вам сегодня время. До свидания.
— Ты что, мальчишка, о себе возомнил! — одутловатое лицо мадам Ермоленко мгновенно налилось дурной, темной кровью: — Если ты сейчас убежишь, мой адвокат тебя без твоих драных штанов оставит. Да ты знаешь, кто я такая…
— До свидания, кабинет моего начальника номер двадцать восемь. — я не стал слушать тетку и побежал на улицу.
Вчера я, от отчаянья, понимая, в какую попу угодил по милости моих друзей, взял список разыскиваемых злодеев, включил компьютер и открыл пиратскую базу Городской телефонной станции, после чего начал розыск домашних телефонов соседей разыскиваемых лиц.
Через пять минут работы, пенсионерка Севрюгова О. Н., живущая под квартирой, разыскиваемого за кражи из квартир, гражданина Огородникова Степана Ильича, пожаловалась мне, что несмотря на поздний час, в квартире над ней происходит громкая пьянка, танцы и ей кажется, что она различает голос разыскиваемого милицией соседа. Я поблагодарил бдительную женщину, пообещав принять меры к нарушителю правил социалистического общежития и кодекса строителя коммунизма, и вот сейчас мы с демоном едем в адрес Огородникова, надеясь, что вчерашняя пьянка закончилась поздно и гости еще не разошлись.
Глава 16
Глава шестнадцатая.
Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Второй час я сидел в заплеванном, провонявшим вонючим табаком и котами, подъезде старого дома, на два лестничных пролета выше третьего этажа, где в квартире справа второй день гулеванил Степан Ильич Огородников, который второй месяц игнорировал заседания районного суда, как известно каждому ребенку — самого гуманного суда в мире.
Я сидел на толстой стопке бесплатных газет и прочих рекламных листов, что, без зазрения совести собрал в разбитых почтовых ящиках, криво висящих меду первым и вторым этажом.
Редкие жильцы дома — дети и их мамы, пенсионеры и прочая интеллигенция, боязливо протискивалась мимо рассевшегося на ступенях парня, что зло поглядывал на жильцов из-под, накинутого на голову, глубокого капюшона кожаной куртки, наверное, считали, что я из компании Огородникова, что не давал спокойно спать жильцам дома вторые сутки. Меня от безделья уже начал одолевать сон, когда на третьем этаже щелкнул замок, распахнулась входная дверь в квартиру и звуки гулянки стали слышны гораздо отчетливей. В подъезд выбрался, шатающийся от «усталости», молодой парень, которого, впрочем, не отпустили сразу. Ухватив, в несколько пар рук, молодого «бычка» за одежду, обитатели и уважаемые гости нужной мне квартиры долго, нудно и коряво, заплетающимися языками, объясняли гонцу, какую водку стоит брать, какую не стоит, и что взять на закуску, если останутся деньги, потому как, за время, что они «отдыхают», цены могли сильно вырасти.
Если вы думаете, что я, как Черный плащ или Ужас, летящий на крыльях ночи, выскочил из темноты и бросился в нужную мне квартиру, «хватать и не пущать», то ошибаетесь. Я давно в такие авантюры не лез, в одиночку в квартиру, полную пьяных уголовников не заходил, поэтому спокойно дождался, пока «гонец» выйдет из подъезда, после чего, не торопясь, двинулся вслед за ним. В старом магазине НОД ОРС, что находился у Главного вокзала, я догнал своего фигуранта, и не особо мудрствуя, накинул ему на запястье металлическое кольцо наручников. Пока нетрезвый посыльный растерянно рассматривал, неожиданно появившиеся на руке украшение, я дернул его в сторону и закрепил второе кольцо за дюймовую трубу отопления, шедшую из пола в потолок и повернулся к, замершей с открытым ртом, продавщице за прилавком:
— Милицию вызывайте, скажите — вора поймали.
Милиция приехала через двадцать минут. Мои бывшие товарищи по роте ППС, примчавшиеся в магазин в надежде сделать «палку», были весьма разочарованны, что факта кражи не было, а был я, который встретил их на крыльце магазина, держа в одной руке старую авоську с четырьмя бутылками водки, а во второй — грустного жулика, пристегнутого наручниками.
— Здорова, пацаны! — я поприветствовал хмурых старшин Окунева и Реканова: — Сейчас в еще одно место заедем, там несколько человек прихватим. А это вам достанется…
Позвякивание тары в авоське позволило ветеранам милиции смирится с несправедливостью этого мира, и мы поехали обратно, к квартире Огородникова.
— Кто? — из-за двери желанной для меня квартиры, находящегося в «официальном» розыске, Степана Огородникова донесся чей-то нетрезвый голос.