— Да откуда там может быть труп! — засмеялась дама: — Хозяин две недели, как в больнице прохлаждается…
— Ну знаете, дама, вы просто, как будто, из Америки приехали… — я достал из кармана небольшую газетку «Криминальный Город», утащенный из чьего-то, почтового ящика с вырванной дверцей и обугленным нутром: — Читайте — после совместного распития обнаружен труп. Может ваш супруг соседа по гаражу прибил, труп спрятал, и сейчас в больничке, алиби себе зарабатывает. Или вот здесь случай описан…
— Ну хорошо, хорошо, не надо эту гадость здесь читать. Сережа, собирайся, съезди я дядей…
— Я извиняюсь, а Сереже сколько лет?
— Семнадцать, а что?
— Да нет, ничего. Только от владельцев должен быть совершеннолетний представитель, а иначе, это даже не представитель, а неизвестно кто…
— Ну хорошо, хорошо… — женщина скрылась в глубине квартиры, где, судя по грохоту ящиков и дверок, она приступила к процессу одевания. Сережа остался в коридоре, зло поглядывая на меня.
Наконец, минут через пятнадцать, злой и мрачный ураган по имени Галя, ворвался в прихожую и стал натягивать сапоги.
— Ну что встал, пошли!
— Я извиняюсь, а ключ?
— Какой еще ключ?
— Ключ от гаража, или вы замки собираетесь ногтями открывать?
Женщина громко фыркнула и нелогично заявила:
— Я думала, что вы, как мужчина, хотя бы о ключах позаботились… Сережа!
Парень скрылся в комнате, чтобы минут через пять появиться вновь и протянуть матери здоровенный ключ желтого цвета.
— Извините…- я перехватил ключик и присмотрелся к куску железа. Судя по всему, это было детище Городского авиазавода, выпускаемого по конверсии, замки от которых вскрывались жуликами –любителями с помощью женской заколки за пять минут. Не мог нормальный мужчина запирать свой гараж на такое вот дерьмо.
— Сережа, ты же вроде вчера в гараже у папы был…- я глядел прямо в глаза Сергея: — Уже забыл, как ключи выглядят?
Парень не выдержал, взгляд отвел, покраснел и вытянул из кармана, висящей здесь, куртки, связку, вполне замысловатых, «гаражных» ключиков.
— Вот теперь пойдемте. — я спрятал связку ключей в карман и приглашающе распахнул входную дверь.
Всю дорогу до машины мама Галя рассказывала, как сын ее много и усердно занимается, готовится к выпускным экзаменам и поэтому, неудивительно, перепутал ключики.
Замолчала дама лишь подойдя к машине и обнаружив в салоне мрачного Диму Тимонина.
— Куда едем? — я повернулся к, сидящей рядом со мной, Галине, когда все разместились в машине.
— Что значит — куда едем? — мгновенно насторожилась женщина: — Вы же сказали, что от председателя ГСК приехали…
— Ну да, барышня, он мне домой позвонил и попросил по дороге вас прихватить и довести, а так, я даже не знаю, где ваши гаражи. Ваш адрес мне продиктовали, а дальше я не знаю, куда ехать.
Честно говоря, объяснение так себе, я бы ни купился, но «барышня», годящаяся мне в матери, была удовлетворена и просто объяснила, куда ехать.
Это общество капитальных гаражей располагалось на узкой полоске земли между Транссибом и территорией Химического комбината. У въезда на территорию ГСК я высадил Тимомнина, велев ему озаботится наличием понятых, сам же порулил дальше, в самый край протяженной территории.
— Ну и где тут воняет? — Галина засунула нос сначала в верхнюю замочную скважину, затем в нижнюю и начала, старательно и глубоко, втягивать в себя воздух.
Сейчас, подождите, вон председатель бредет… — я ткнул рукой в сторону группы людей, спешащих к нам под руководством «квартирного» опера: — Подойдут и мы быстро посмотрим… Я вот, к примеру, какой-то запах чувствую.
Пока мы спорили, есть запах или нет, Тимонин дошел до нас, ведя в кильватере двух пожилых, но вполне бодрых дядек.
— Давайте мне ключики, я все быстро все осмотрю и поедем обратно…- я требовательно протянул руку.
В гаражном боксе, над ямой, стоял голубой «москвич» -четыреста восемь, с задранным вверх крышкой капота. Четырех мешков добра в боксе я не заметил, поэтому, холодея от предчувствия беды, снял машину со «скорости», легонько подтолкнул к стенке и стал протискиваться вниз, в ремонтную яму.
У ворот громко переругивались присутствующие, продолжая обсуждать наличие или отсутствие в боксе сладковатого запаха смерти, когда я, приободрившись, крикнул из ямы:
— Дима! Тимонин! Не спи, принимай осторожно.
Глава 19
Глава девятнадцатая.
Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Все еще шестой день лечения.
— Не трогайте вещи моего мужа! — разглядев, что Дима Тимонин принял из ремонтной ямы, завернутый в мешковину, цветной телевизор «Айва», с диагональю в пятьдесят пять сантиметров, женщина ринулась в атаку, пытаясь вырвать японское сокровище из рук опера, поэтому мне пришлось вылезать на поверхность. Перехватив тяжелый пластиковый корпус аппарата из рук, довольно таки худощавого, опера, я резко вильнул бедром, отпихнув от себя даму.
— Дима, залазь в яму, тебе там сподручней будет. Там еще четыре мешка добра и ковер, а я тот с девушкой разберусь.
Не знаю, как живут Василий Кривошеев со своей Галей, но на обращение «девушка» она реагировала как-то очень неправильно, сразу же прекратив вырывать у меня скользкий и тяжелый телевизор, который я очень не хотел уронить.
— Одну минуту, Галочка, сейчас во всем разберемся. Ваши вещи или не ваши, но телевизору в сырой яме все равно делать нечего.
Через десять минут перед гаражным боксом были выставлены четыре мешка с советскими ценностями — хрустальные вазочки, конфетницы, салатницы и прочая посуда из хрусталя, шуба, ковер, кожаный зимний плащ, три норковые женские шапки, зимние женские сапоги и видеомагнитофон и еще какие-то мелочи, типа шкатулки из Палеха с бусами сомнительной ювелирной ценности.
— Галина Семеновна, вы говорите, что все это принадлежит вашему мужу?
— Я уже и н знаю, но гараж то мужа…
— Вот у меня есть выписка из уголовного дела, там как раз похожий набор вещей указан, как похищенный во время разбойного нападения на квартиру…
— Ну ты крыса, Громов, а начальнику сказал вещи в гараже… — подкравшийся ко мне сзади Тимонин попытался ткнуть костяшками по почкам.
— Вообще-то ты в раскрытие записан будешь, третьим, со мной и Коневым.
— Тогда извини, вопросов нет.
В книгу раскрытий можно было вписать до трех человек, на четверых, участвующих в раскрытии, начальство уже смотрело косо, ведь оно тоже себя туда записывало.
— Вы что, хотите сказать…- Галина уже все поняла и прижала кулачок ко рту…
— Я пока ничего не говорю, но вашему сыну прямо сейчас надо будет прибыть в Дорожный отдел милиции.
Вещи мы записали в протокол добровольной выдачи, понятые — сторожа гаражного кооператива, и Галина, как жена владельца гаражного бокса, в протоколе расписались, после чего началась погрузка изъятого имущества в тесноватый салон «Нивы».
С сомнением посмотрев на торчащий из окна, свернутый ковер, Галина Семеновна заявила, что до дома она доберется самостоятельно, и сына привезет примерно через час-два.
Попугав ее карами на случай неявки сыночка, я залез в машину — конец ковра торчал из противоположного окна, поэтому Дима Тимонин сидел на переднем кресле изогнувшись, прижав лицо к пластику торпедо.
Сергея Кривошеева в РОВД мама притащила в отдел через три часа. Судя по решительным лицам мамы и сына, младший Кривошеев за прошедшее время успел убедить родительницу в своей полной невиновности, потому разговор обещал быть нелегким.
— Вы не имеете права! — это было вместо «здрасте».
— Что не имею права, Галина Семеновна?
— Ничего не имеете права! Вернее, все не имеете права! Короче, я проконсультировалась и мне сказали, что вещи из гаража вы брать не имели права!
— Да как не имели то? Вы же сами, в протоколе расписались, что вещи выдали добровольно?