Когда встречаются тхаги, хотя бы и незнакомые, в самой манере их поведения есть нечто, очень скоро позволяющее им опознать друг друга, и чтобы увериться в зародившейся таким образом догадке, один из них восклицает: «Али Хан!». И это восклицание, повторенное другой стороной, служит признанием их общей принадлежности…[247]
Подобно этому, среди представителей британского рабочего класса все еще есть такие, которые до сих пор вставляют в разговоре с незнакомцем масонскую фразу-пароль с упоминанием слова «Восток». Истинные франкмасоны знают, как отвечать на этот пароль, и знают, что после правильного ответа все присутствующие могут не церемониться в проявлениях нетерпимости к католикам и непроизводительным классам. (В англо-американском обществе полное фамильное имя и внешность лиц, кому представляют человека, исполняют аналогичную функцию, сообщая представляемому какую из групп населения будет невежливо бранить в собравшейся компании.) По тем же причинам, некоторые постоянные клиенты изысканных ресторанов с особенным нажимом просят готовить им бутерброды из ржаного хлеба и без масла, тем самым давая персоналу знать о своей этнической принадлежности, от которой клиент не хочет отрекаться[248].
Осмотрительные взаимораскрытия, благодаря которым узнают друг друга два члена тайного общества, возможно, являются наименее тонкой разновидностью взаиморазоблачительных коммуникаций. В повседневной жизни, где индивиды не входят ни в какое секретное общество, свое членство в котором вдруг понадобится для чего-то обнаружить, протекают более тонкие процессы. Когда взаимодействующие индивиды не знакомы с мнениями и статусами друг друга, начинается процесс зондирования почвы, в котором каждый из них понемногу приоткрывает другому свои взгляды или истинное общественное положение. После ослабления (хотя бы и небольшого) защитного барьера каждый ждет от другого какого-то знака, подтверждающего, что это ослабление для него безопасно, и после получения такой страховки может без опаски еще понизить этот барьер. Двусмысленно формулируя каждый шаг в подобном взаимном прощупывании, индивид сохраняет положение, в котором он способен мгновенно остановить процесс раскрытия своего представительского фронта, если он не получит от другого никакого подкрепления, и действовать в этом случае так, словно бы его последнее самораскрытие не было лишь пробным шаром, а было неподдельной правдой. Так, если два лица в беседе пытаются разузнать, какая степень откровенности допустима между ними в высказывании своих истинных политических мнений, то один из них может остановиться в постепенном раскрытии действительной глубины своих левых или правых убеждений в тот момент, когда другой уже явно полностью разоблачил свою позицию. В подобных случаях лицо, придерживающееся крайних взглядов, обычно будет вести себя так, словно его взгляды являются не более радикальными, чем взгляды другого.
Этот процесс постепенного осмотрительного взаимораскрытия можно также проиллюстрировать примерами из мифологии и фактами, связанными с гетеросексуальной жизнью в современном обществе. Сексуальные отношения обычно определяются как интимные отношения, инициатива в которых принадлежит мужчине. Фактически, практика ухаживания включает в себя систематические выпады против равенства полов со стороны мужчины, поскольку в интимных отношениях тот пытается подчинить себе партнера, которому сперва был вынужден доказывать свое уважение[249]. Но еще более агрессивные выпады против равенства между полами встречаются в ситуациях, где рабочий консенсус определен в категориях должностного превосходства и дистанцирования со стороны исполнителя-женщины, и подчинения со стороны исполнителя-мужчины. При этом весьма возможно, что исполнитель-мужчина будет стремиться переопределить ситуацию взаимодействия так, чтобы подчеркнуть свое сексуальное превосходство в противовес своей социально-экономической подчиненности[250]. В американской литературе весьма распространен сюжет, когда именно бедный мужчина вносит это переопределение ситуации в отношения с богатой женщиной. Как часто отмечали до меня, яркий пример такого положения представлен в романе английского писателя Д. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей». Если же обратиться к сфере обслуживания, особенно к ее самым скромным профессиям, то там обязательно найдутся анекдотические рассказы бывалых практиков о случаях, когда им или их коллегам удавалось превратить сервисные отношения в сексуальные (или сама ситуация переопределяла эти отношения за них). Такие сказки и легенды агрессивных переопределений ситуации составляют существенную часть мифологии, свойственной не только конкретным видам занятий, но и вообще мужской субкультуре.
248
См. неопубликованную статью Луиса Хирша:
249
Рутинные предохранительные процедуры взаимораскрытия в гомосексуальном мире имеют двойное назначение: раскрытие своей принадлежности к данному тайному обществу и зондаж отношений между конкретными членами этого общества. Удачную литературную иллюстрацию этому можно найти в рассказе Гора Вайдала «Три стратагемы» (см.:
250
Возможно, из-за чрезмерного почтения к фрейдистской этике некоторые социологи, по-видимому, ведут себя так, словно считают плохим вкусом, кощунством или саморазоблачением определять сексуальное сношение как часть определенной церемониальной системы, некоего взаимного ритуала, исполняемого, чтобы символически подтвердить недоступность для посторонних этого социального взаимоотношения. В этой главе обильно используются идеи Кеннета Берка, который явно принимает социологическую точку зрения при определении ухаживания как риторического принципа, благодаря которому преодолевается социальная отстраненность друг от друга (см.: