Аналогичную картину можно увидеть в больничной психиатрической палате:
В первый же день работы в палатах другие служители очень откровенно советовали исследователю в роли новичка «не попадаться» на битье пациента, казаться занятым, когда старшая надзирательница делает свои обходы, и не заговаривать с нею, пока та сама не обратится к нему. Было заметно, что некоторые служители следят за ее приближением и предупреждают других работников, чтобы ни одного из них не застали с поличным при совершении неблаговидных действий. Многие служители специально приберегали работу, чтобы потом делать ее в присутствии надзирательницы, показывать свою занятость и не получать дополнительных заданий. В поведении большинства служителей такие маневры не так очевидны, их применение зависит в основном от индивидуальности служителя, от надзирателя и от ситуации в палате. Однако некоторые изменения в поведении наблюдаются почти у всего младшего персонала, когда присутствует какое-то официальное лицо, вроде надзирателя. Открытого пренебрежения правилами и инструкциями обычно не бывает…[155]
От рассмотрения искусства «изображать работу» только шаг до разбора иных нормативов рабочей активности, видимость которых должна поддерживаться — таких, как темп, личный интерес к данной работе, бережливость, аккуратность и т. д.[156] От разбора рабочих нормативов вообще лишь шаг до разбора других главных составляющих в соблюдении внешних приличий (прагматических и моральных) на рабочих местах: манеры одеваться, терпимого уровня производимого шума, частоты осуждаемых отвлечений от работы, допустимых поблажек, манеры выражения чувств и т. д.
Необходимость изображать работу, наряду с другими элементами соблюдения внешних приличий на рабочих местах, обычно рассматривают исключительно как особую повинность людей низкого общественного положения. Драматургический подход, однако, требует от нас вместе с проблемой изображения работы видеть и проблему инсценирования противоположного явления — «изображения ничегонеделания». Так, из воспоминаний о жизни в начале XIX в. в среде бедного английского дворянства можно узнать, что:
Люди были крайне щепетильны в вопросе нанесения визитов — здесь сразу вспоминается сцена визита в романе «Мельница на Флоссе»[157]. Визиты надо было делать регулярно, с правильными промежутками, так что даже дни, в которые их следовало отдавать или возвращать, почти всегда были известны. Визит был церемониалом, содержавшим изрядную долю чопорности и притворства. Никто, например, не должен был позволять застать себя врасплох за какой-либо работой. В благородных семьях поддерживалась фикция, будто леди из этого дома никогда не делают ничего серьезного или полезного после обеда. Вторую половину дня полагалось посвящать или прогулкам, или визитам, или необременительно изысканному домашнему времяпрепровождению. Поэтому если девушки на момент чужого посещения занимались любой полезной работой — они спешно запихивали свидетельства ее под софу и притворялись читающими книгу, или рисующими, или увлеченными вязанием, а то и легким, блестящим разговором. Зачем они шли на это трудоемкое притворство — не имею ни малейшего понятия, так как все знали, что каждая девушка в округе всегда в деле: чинит, кроит, сметывает, расклинивает, отделывает, перелицовывает и всячески ухитряется, чтобы сводить концы с концами. А как вы думаете, могли бы дочери рядового стряпчего отважиться показаться на людях в воскресенье, если б они не были достаточно умелыми, чтобы изобретать вещи для самих себя? Каждый сосед, конечно же, знал это, а почему девушки не хотели признаваться в этом сразу, теперь уже нельзя понять. Возможно, у них теплилась своего рода гипотеза, или слабая надежда, или страстная мечта, будто репутация неземных ледиподобных созданий могла бы помочь им вырваться в большой свет из круга балов в провинциальном графстве[158].
Само собой понятно, что хотя людей, вынужденных изображать работу, и людей, вынужденных изображать безделье, жизнь, вероятно, ведет разными путями, но при этом все они должны приспосабливаться к одинаковым сценическим требованиям.
Ранее говорилось, что когда чья-то деятельность протекает в присутствии других лиц, обычно некоторые элементы этой деятельности выразительно подчеркиваются, а другие, которые могут испортить желаемое впечатление, скрываются. Ясно, что выигрышные, ударные факты исполнители предпочитают показывать в зоне переднего плана. Точно так же должно быть ясно, что может существовать и другая зона — «зона заднего плана» или «закулисная зона», где появляются и признаются скрываемые от публики факты.
155
156
Анализ некоторых главных рабочих нормативов можно найти в книге Э. Гросса (
157
Классический роман английской писательницы XIX в. Джордж Элиот (Мэри Анн Эванс) —
158