Обед состоял из нескольких блюд и множества вин и обычно продолжался часа полтора. Потом все рука об руку, вереницей шли в гостиную и прогуливались по ней с датским королем и всем королевским семейством. В восемь мы удалялись в свои комнаты покурить, но, поскольку нас сопровождала датская свита, разговор сводился к вежливым расспросам об обычаях двух стран. В девять мы возвращались в гостиную, где проводили время за карточной игрой, обычно в «мушку», без ставок, каждый за себя.
В десять нас милосердно отпускали и позволяли разойтись по своим комнатам. Эти вечера были серьезным испытанием для каждого, но наш король вел себя как ангел, играя по маленькой в вист, который тогда совсем вышел из моды. Спустя неделю, однако, он решил играть в бридж, но только после отхода ко сну короля Дании. Мы тянули обычную рутину до десяти часов, а потом в королевские апартаменты приходил князь Демидов из русской дипломатической миссии и играл в бридж с королем, Сеймуром Фортескью и мною по весьма высоким ставкам. Так продолжалось до конца визита, и, конечно, для всех было большим удовольствием расслабиться после унылой натянутости общения с датским двором[183].
Следует сделать последнее замечание о закулисных взаимоотношениях. Утверждая, что лица, сотрудничающие в представлении какого-то исполнения перед другими, в отсутствие аудитории могут проявлять фамильярность в отношениях друг с другом, нельзя исключать того, что кто-то может до того свыкнуться с собственной деятельностью в передней зоне (и со своим «представительским» характером), что, возможно, перед ним возникнет необходимость управлять своей релаксацией как своего рода исполнением. Человек может чувствовать себя обязанным, когда он попадает за кулисы выходить из показного характера непременно в панибратски-фамильярной манере, и это может стать еще большим позерством, чем то исполнение, от тягот которого предполагалось расслабиться таким образом.
Ранее в этой главе говорилось о полезности контроля над закулисной зоной и о драматургических затруднениях, которые возникают, когда этот контроль нельзя осуществить. Теперь на очереди проблема контроля за доступом к передней зоне, но для ее анализа необходимо несколько расширить исходную систему понятий.
Выше были рассмотрены два вида разграниченных зон: передние зоны, где свершается или может совершаться конкретное исполнение; и задние зоны, где происходит действие, связанное с этим исполнением, но несовместимое с насаждаемой им видимостью. Кажется разумным добавить третью, остаточную, зону, а именно, все прочие места, отличные от двух уже определенных видов. Такую зону можно назвать «внешней». Понятие внешней зоны, которая не является для данного конкретного исполнения ни передней, ни задней, согласуется с обычными здравыми представлениями о социальных учреждениях, ибо в большинстве зданий легко выделить внутренние помещения, которые регулярно или временно используются в качестве задних либо передних зон исполнения, а наружные стены здания отделяют оба эти типа помещений от внешнего мира. Тех людей, которые оказываются вне стен данного учреждения, можно называть «посторонними».