Из этого должно быть очевидно, почему термины, вводимые для обозначения поведения коллег, подобно терминам для характеристики соратников по команде, попадают в класс «внутригрупповых» терминов, а термины, используемые для характеристики аудиторий, как правило, выражают «внегрупповые» чувства.
Интересно отметить, что когда люди из одной команды вступают в контакт с посторонним, который оказывается коллегой, то такого новоприбывшего могут окружить своеобразным церемониалом как временного почетного члена команды. Существует некий комплекс заезжего проверяющего, в силу которого члены команды обращаются с таким посетителем так, как если бы с ним вдруг установились очень тесные и долговременные взаимоотношения. Каковы бы ни были их привилегии как членов данной ассоциации, они склонны предоставить подобному визитеру, по меньшей мере, клубные права. Эти знаки учтивости особенно обильны, когда хозяевам и гостю случилось обучаться в одном заведении, или у тех же преподавателей, или и то и другое. Яркими примерами такого рода взаимоотношений являются питомцы одного пансиона, одной профессиональной школы, одного исправительного учреждения, одной государственной школы или одного маленького городка. Когда встречаются «старые однокашники», бывает трудно поддерживать прежнее грубоватое закулисное панибратство, и человеческое притворство может стать обязанностью и самодовлеющей игрой, но оно может оказаться более трудным делом, чем любое другое поведение.
Из всех этих рассуждений следует, что команда, которая постоянно исполняет свои рутинные действия перед одной и той же аудиторией, все же может быть социально более далекой от этой аудитории, чем от коллеги, способного моментально наладить контакт с командой. Так, джентри на Шетландских островах знали своих соседей-арендаторов очень хорошо, с детства играя роль помещиков по отношению к ним. Однако заезжий землевладелец, должным образом представленный и рекомендованный, мог более интимно познакомиться с островным «дворянством» за время традиционного послеполуденного чаепития, чем сосед-арендатор за всю свою жизнь. Ибо это послеполуденное чаепитие в обществе джентри раскрывало закулисную сторону отношений помещика и арендатора. Здесь, за чайным столом арендаторы делались объектом насмешки, и сдержанные манеры, обычно практикуемые в их присутствии, уступали место истинно помещичьим грубо-развязным шуткам. За чаем среди своих деревенское дворянство признавало, что в каких-то решающих отношениях оно походило на своих арендаторов, но по некоторым нежелательным для обнародования характеристикам отличалось от них, — и все это с такой тайной игривостью, какой многие арендаторы и не подозревали у своих помещиков[211].
Положение, когда доброжелательность одного коллеги, церемонно распространяется на другого, по всей вероятности, можно описать в виде своеобразного мирного предложения: «Ты не трепешься о нас — мы не болтаем о тебе». Отчасти это объясняет, почему врачи профессионально обходительны друг с другом, а лавочники часто дают скидку в цене тем, кто каким-то образом связан с торговлей. Все это случаи своего рода мелкого взяткодательства тем, кто достаточно информирован, чтобы стать осведомителем.
Природа коллегиальности позволяет кое-что понять в важном процессе социальной эндогамии, благодаря которому семья, принадлежащая к одному классу, касте, роду занятий, религиозной или этнической группе, склонна ограничивать свои брачные связи семьями того же статуса. Лица, связанные родственными узами, по логике вещей оказываются в таком положении, что могут видеть представительский передний план любого родственника с тыльной стороны. Это смущает всегда, но гораздо меньше в том случае, если новичкам, попавшим за семейные кулисы, уже приходилось участвовать в похожем спектакле и приобщаться к тайнам однотипной разрушительной информации. Мезальянс — это что-то такое, что впускает за кулисы и в семейную команду чужого человека, которого следовало бы держать в отдалении или, по меньшей мере, в составе публики.
211
Островное мелкопоместное дворянство иногда обсуждало в своем кругу, как трудно общаться с местными жителями, поскольку с ними невозможны никакие общие интересы. Хотя при этом джентри прекрасно предвидели, что случилось бы, если арендатора пригласить на чай, но, по-видимому, плохо сознавали, насколько esprit [дух —