Высказывалось мнение, что образы святых-исполинов связаны с огузской традицией: «все путешественники отмечали длину древней гробницы Коркута, как и других памятников, связанных преданием с „веком огузов“»[98]. Действительно, в мифологических представлениях древних тюрок значительное место занимали божества-исполины, некоторые из них в результате эволюции постепенно приобретали демонологический характер[99]. Так один из главных демонологических образов в казахском шаманстве — Чарабас, обладал сказочным ростом. Очевидно, традиция наделять образы святых необыкновенным ростом и силой, восходит к архаичным представлениям населения Южного Казахстана.
По мнению В.Н. Басилова, все в этих легендах связано с древним (доисламским) обожанием погребенного героя — так велик, так могуч и свят, что ноги растут после смерти. Ислам внес в этот образ скучное морализирование — мотив о греховности. Возможно, идея греховности особенно была нужна в то время, когда древнее языческое божество еще только начинали выдавать за мусульманского святого{14}.
Возвращаясь к Укаша-ата, необходимо сказать, что в 1986 г. археологическим отрядом Отрарской экспедиции АН Казахской ССР совместно с представителями Чимкентского управления культуры и общества охраны памятников культуры были осуществлены «раскопки» святыни Укаша-ата. Результаты, по словам автора газетной статьи «Развенчанный миф» Н. Подушкина, «озадачили даже бывалых археологов. Никаких следов погребения под более чем двадцатиметровой длины надгробием не было…». Отмечалось также, что надгробие возводилось в течение трех-четырех последних десятилетий, а не нескольких веков, как гласит легенда. В основании и стенах сооружения были Найдены «вполне прозаические современные вещи» — разные бытовые предметы, полуистлевшие страницы Корана, дореформенные денежные знаки разного достоинства, а также куски тканей, несколько пачек индийского чая и т. д.[100] Озадачившее археологов отсутствие захоронения отвечает всем канонам традиции почитания святых. Ей известны мнимые захоронения. Нередко крупнейшими святилищами являются отнюдь не древние, великолепные по архитектуре мавзолеи, а заведомо поздние. При этом святым, якобы погребенным в них, приписывается чрезвычайная древность.
В Южном Казахстане есть места и мазары, известные под названием Гайып-ата. Среди казахов распространено представление, что Гайып-ата является исчезнувшим пророком. Обычно святые, скрывающиеся под этим именем, не имеют определенных житий. Например, за с. Атабай, в горах, есть две святыни Гайып-ата — «Большой Гайып» и «Маленький Гайып». По одной из легенд, один путник, проезжая мимо вершины «Маленький Гайып», увидел мальчика, пасшего козлят. Когда путник приблизился к нему, святой исчез. По другой — табунщик, рискнувший отрезать верхушку дерева у могилы святого «Большой Гайып» был изгнан из родных мест явившимся ему во сне святым[101]. Интересно, что пиром диких животных у казахов считался Гайыперен, способствовавший их сохранности и размножению[102]. Святой Гаиб — известный персонаж и хорезмской агиологии. «Святилища с названием Гаиб-ата (от араб. — Гаиба — исчезновение последнего шиитского имама) разбросаны по всей территории Хорезмского оазиса. Весьма примечательно, что они почти всегда безымянны: информаторы ничего не могут сказать о святом… под этим термином подразумевается не одно, а различные лица». Т.П. Снесарев рассматривает идею скрытых праведников в аспекте шиитско-суфийских связей и аналогий[103]. Разделяя эту точку зрения, я хотела бы обратить внимание на возможную связь этих персонажей исламской традиции с местными доисламскими представлениями (см. далее гл. III, раздел о чильтанах).
Исламизация южных районов Казахстана, происходившая прежде всего в форме суфизма, свидетельствует о значительном влиянии мусульманского мистицизма на формирование местных образов святых. Таков, например, образ святого Хазрат Исмаил-ата, который будто бы «жил вместе с казахами на западной стороне большой горы Кос-мола в Ак-Жарской волости нынешнего Ташкентского уезда». Он был пиром местных казахов из рода канглы и славился «высшим духовным совершенством». Еще будучи в плену у калмаков (джунгар), он обнаружил свои чудесные способности, которые позволили ему завоевать расположение у калмаков и обратить их в ислам[104].
98
99
102