— Мы к тебе, мастер, по делу зашли. — Матвей снял с пояса кинжал и вытащил его из богато изукрашенных ножен. — Слезно просил нас один московский человек передать тебе эту штуку на исправление. Кончик, вишь, обломился у ножичка. Говорил, лишь ты можешь направить.
Уста-баши внимательно осмотрел кинжал и улыбнулся ему как старому знакомому.
— Моя работа… Погодите чуток, — кивнул он гостям и скрылся за небольшой дверью. Там он проворно разыскал тряпицу, в которой хранилось несколько железяк, взял одну из них и приложил к лезвию. Обломок точно лег на свое место. Радостный вернулся Демьян и тут же наказал одному из подмастерьев проводить гостей к себе домой. Позже, к вечеру, он повел их в уже натопленную и выстоявшуюся баню, что стояла на задах его двора прямо на берегу Ахтубы.
Баня встретила тугим, горьковато-душистым жаром. В нем чувствовался запах березы и степного разнотравья.
Василий повел носом и сказал:
— Ты, отец, никак татарскую баню сварганил — всю степь в нее приволок.
— Наша, ребятушки, баня, наша, — охотно отозвался Демьян. — А у татар спокон веков бань не водится. Татарин два раза в жизни моется и то не сам: когда нарождается и когда помирает.
— Так что ж он, и портки не меняет?
— Как не менять, меняет. Коль сопреют на ем, он другие надевает. А чтоб мыться, такого нет, не приучен татарин к воде… Да и то сказать, пришли сюда из таких степей, где воды вовсе не бывает. Они я мясо мыть за грех считают, как разделают барана — сразу в котел.
— Как же без воды? — не поверил Василий. — А пьют что?
— Молоко кобылье, кумыс по ихнему прозывается, вот его и пьют. Ну, вы разоблакайтесь покеда, а я баньку опарю.
— Чудно как-то, — покачал головой Василий. — Завирает, верно, старик.
— Да нет, так оно и есть, — вступил Матвей. — В иных землях, где воды много, тоже мыться не горазды, в грязи живут.
— Это я слышал, — с хрустом потянулся Василий, — Приехали недавно посольские люди из Фрязии, так сказывали, что, когда с дожем, королем ихним, за столом сидели, по дожевой дочке вша ползала. Заметила ее дочка и стряхнула спокойно, будто для нее это кажночасное дело. Такое вот слышал, а чтоб вовсе без воды…
Его прервал появившийся в облаках пара Демьян.
— Ну, ребятушки, пожалте на полок, — пригласил он. — Славный вышел нынче парок: сухой да цепкий, легкий, но крепкий…
Забрались на полок. Демьян зачерпнул ковшом квасу из бадьи и плеснул на каменку. Та пыхнула, отдала упругой раскаленной волной. По бане разлился пахучий хлебный дух.
— Ах, знаменито, ах, духовито! — приговаривал Демьян, надевая шапку и рукавицы. — Ну-ка, ребятушки, давайте постегаю.
Он взял из бадейки два березовых веника и обрушил на спину Матвея мягкие шелестящие удары. Тот начал кряхтеть, а потом не выдержал и взмолился:
— Полегче, отец, душу вынешь!
— Терпи, терпи, парень, — отозвался Демьян, поддавая пару, — коже маета, телу легота, а душе отрада. Ты что ж думал: к Демьяну приду, ноги до пояса помочу и делу конец? Не бывать такому! Пока три шкуры не спустишь, не выйдешь отсель!
Вскоре, однако, пожалел, дал Матвею передышку и принялся за Василия. Раскалил его докрасна и тяжело перевел дух.
— А на тебя, Сеня, силов моих не хватит, эвон ты какой могутный…
Изрядно пришлось им потрудиться в тот вечер. А потом, когда сошло сто потов и они, умиротворенные и расслабленные, сидели на лавках, попивая квасок, Матвей начал главный разговор:
— Прислал нас, отец, сам великий князь Иван Васильевич. Дошли до него вести, что король Казимир склоняет царя Ахматку с Русью заратиться и посла своего сюда отрядил, чтоб через него про все сговориться. И решил великий князь сговору этому помешать. Обретается тут у вас царевич Муртаза, племяш Ахматовый…
— Обретается и, слышно, обратным послом к королю собирается, — кивнул Демьян.
— Так вот, надобно нам его чуток попридержать.
— Легко сказать: попридержать! Ведь не вор какой, за руку не схватишь. И большой ли этот «чуток»?
— Пока Ахмату грамотку одну не доставят. Прочтет он ее — сам Муртазу удержит.
— И кто же грамотку эту доставит?
— Этого человека нам еще нужно будет отыскать.
— Гм… ну а грамотка где?
— С караваном из литовской земли идет. Правда, нам еще перехватить ее надобно.
— Весело живете, — хмыкнул Демьян, — караван-то хоть всамделишный или его еще снарядить требуется?
— Караван настоящий, — кивнул Матвей, — но, когда придет, пока не знаем. Так что помогай чем можешь.
Демьян помолчал, старательно вытер холстиной разгоряченное лицо, а потом тихо заговорил: