- Это было не очень давно! - сообразил Альхейм, вспомнив, какое количество крохотных сороконожек и червей копошилось в трупах. - Дня два назад… Или раньше.
"В лесу многое иначе. Но ты прав, это было недавно. Здесь живут твои сородичи, Альхейм, и они умеют сражаться здесь."
- Что ты имеешь в виду?
"Если они выстоят против ударов Гнева, то, скорее всего, смогут победить меня. Я не сильнее семьи шатровиков."
Гвардеец некоторое время ехал молча, переваривая услышанное. Совсем недавно на его глазах Чважи легко убил пять взрослых, опытных воинов…
"Там было открытое пространство. Здесь ветви, стволы. Много укрытий, а если бы лучник встал вон в тех молодых стволах, так близко растущих друг к другу, то мне было бы нелегко добраться до него."
Альхейм представил, как Чважи ломает стволы, а человек с луком хладнокровно всаживает в него стрелу за стрелой.
"Да, именно так."
- Но ты владеешь Гневом! Кроме того, ты не шатровик, и почувствуешь людей издалека.
"Бывают люди, умеющий побеждать в себе Гнев. Совместный удар отряда не выдержать никому, но я один. А бывало и так, что смертоносцы не чувствовали какого-нибудь человека. Поэтому в городе и проводили испытание для юных, разве ты не знаешь?"
- Я думал, на испытании искали колдунов…
Испытание. По достижении четырнадцати лет все двуногие горожане должны пройти испытание. Просто встать на Дворцовой площади и открыть свою душу окружившим их смертоносцам. Поговаривали, что в прежние времена некоторых пауки тут же и убивали, чувствуя в них колдовство.
"Чушь. Колдунов придумали люди, это ложь, которую я так не люблю. Испытание нужно, чтобы найти выродков. Некоторые двуногие могут выдерживать Гнев дольше других, такие идут в телохранители воевод, или в Дворцовую сотню. Ты ведь замечал, что многие там совсем не велики ростом? Во время удара Гнева, когда враги застанут отряд врасплох, такой стоит десятерых. Он один продолжит сражаться. Еще есть люди, которых не видно на расстоянии. Эти не должны жить."
Альхейм сглотнул. Не было ничего удивительного, что молодой медонос не знал о жизни родного города так многого. Но, оказывается, бывают люди и правда удивительные!
"Они не любят говорить о своих способностях," - пояснил Чважи. - "Телохранители обычно общаются только друг с другом, у восьмилапых тоже так."
- Но восьмилапых в телохранители берут за рост и силу, - убежденно сказал Альхейм.
"Дурак. Любой, кто доживет, станет больше и сильнее. В телохранители попадают за мощь сознания, за способность бить Гневом сильнее других. Их чаще отправляют в Запретные Сады, они должны оставлять потомство."
- Вот это да… - гвардеец опомнился и быстро огляделся по сторонам. Все тихо, а к исходящей отовсюду опасности он немного привык. - Жаль, что я не знал этого раньше. Значит, это правда, что в прежние времена кое-кого убивали прямо на пощади, во время испытания. Только это были не колдуны, а…
"Никогда их не убивали на площади," - оборвал его паук. - "Выродков убивают потом, тихо… Это было одним из секретов восьмилапых, Альхейм, гордись, что ты его узнал. Теперь это не имеет значения."
- То есть как: убивали?! - не понял гвардеец.
"Подстерегали где-нибудь в тихом месте, и убивали. Часто вместе с двуногими свидетелями. Труп можно сбросить в реку. Все равно люди гибнут время от времени. Выродков было немного, но каждое поколение приносило около десятка."
- Но почему не убить их на площади, если они так опасны?
"Они очень опасны. Они могут устраивать засаду, а только из засады человек может одолеть восьмилапого при численном равенстве. Но обычно преимущество на нашей стороне, мы плодимся быстрее. Почему выродков убивали не на площади?.." - Чважи сделал короткую паузу. - "Все-таки ты дурак, Альхейм. Чтобы другие выродки не боялись приходить на испытание. Никто не знал, что их убивают, никто не знал, за что умирает. Но когда-то в прошлом выродкам, возможно, удалось объединиться и выстоять. Только не в нашем городе, вот люди и насочиняли сказок про колдунов."
Альхейм ехал, покачиваясь, тупо смотрел по сторонам. Смертоносцы убивали людей только за то, что они родились особенными! Он сам мог бы быть убит, и убит безвинно!
"А в чем виноваты те мухи, которых я ел сегодня утром? Мне хотелось продолжить свою жизнь, и я убил их. В чем виноваты восьмилапые других городов, на которых мы ходили войной? Мы хотели дать пищу и пространство своему потомству, вот и убивали их. Никто не умирает по какой-то вине. Просто так надо."
- Жаль, что мы не говорили с тобой об этом раньше.
"Раньше я не стал бы с тобой об этом говорить. Но сейчас мне одиноко, я становлюсь общителен и даже болтлив. Ничего, скоро мы все равно умрем."
Глава пятая
На ночь путники остановились на широкой поляне, до ближайших деревьев было не менее пятидесяти локтей. Почему здесь не росли деревья, Альхейм понятия не имел, но изо всех сил старался придумать хоть какую-то версию. Дело в том, что под конец дневного перехода мысли ему в голову полезли самые неподходящие.
Узнав, что смертоносцы убивали людей просто за то, что они родились с ненужными им способностями прятаться от сознания восьмилапых, причем даже сами об этом не подозревали, гвардеец вдруг начал взвешивать шансы человека в борьбе с пауком. Вроде бы - никаких, но когда сидишь в седле, на боку у тебя меч, а за спиной, в чехле, остался топорик… Раньше Альхейм не смог бы даже вообразить ситуацию, в которой двуногий может нанести предательский удар своему товарищу. Теперь что-то изменилось.
Ведь Чважи прямо сказал: я убью тебя, если мне не понравятся твои мысли. А как Альхейму изменить их? Разве человек виноват в своих мыслях? Разве справедливо убивать за мысли представителя расы, которая не может себя так контролировать, как это удается восьмилапым? В то же время без смертоносца у человека нет ни единого шанса уцелеть в этом лесу, да и в степи тоже.
Бывало, что людям удавалось добраться до города, потеряв спутников в бою, или на охоте. Альхейм и сам помнил историю про караван медоносов, настигнутый пчелами. Все пауки погибли, но два парня сумели отлежаться под их телами. Да, восьмилапые закрыли их собой… Потом люди шли несколько дней по степи, отбивались ночами от скорпионов, швыряли в них горящими головнями. Один из них лишился руки, ее перекусил у локтя жук-могильщик, неожиданно атаковавший их на стоянке, этот потом умер в городе. Второй выжил…
Но это было все-таки в степи, и не так уж далеко от родных мест. А здесь лес, остаться одному - погибнуть. И все же надо бороться! Если Чважи решит убить гвардейца, тот просто обязан защищаться, заставить паука умереть первым… Альхейм как мог прогонял эти мысли, но они будто роились над ним, как стая мух-кровососов.
Какие-то люди в лесу, явно одни. Будь с ними смертоносец, шатровики не сумели бы напасть. И эти люди выживают здесь, даже Чважи говорит, что может проиграть таким удальцам сражение. Что это за люди? Может быть, племя тех самых выродков, уничтожаемых в городе? Интересно, а во всех ли городах проводят такие испытания?
"Во всех известных мне городах," - напомнил о себе Чважи.
Вроде бы паук не был раздражен. Неожиданно деревья расступились и путники оказались на поляне. Почему здесь не растут деревья? Альхейм задумался, даже сморщил лоб, чтобы поглубже задуматься. Осторожно, всматриваясь под ноги и переворачивая сухие ветви мечом, прежде чем поднять, он набрал хвороста для костра. Чважи в это время устроил паутину на ближайших деревьях. Ужинать он не собирался, паукам хватало одной трапезы в день, но к утру сеть должна была наполниться пищей. Хватит и человеку… Если он будет еще жив.
Гвардеец развел огонь перед самым наступлением темноты, подогрел вяленое мясо, лепешки. Вода почти закончилась, нечем было умыться. Альхейм вопросительно посмотрел на смертоносца.