Харо был несказанно рад услышать, что парочка малолетних кретинов заделала его ещё во время обучения. Его сразу в инкубатор отправили, а придурков увезли в Опертам, подальше. На том его великая родословная и закончилась. Лучше бы Керс не умел читать.
— Родители скорпионы. Оба. В Южном Терсентуме родился.
— Так ты южанин! А как в столицу попал?
— В фургоне привезли.
— Разумеется, — принцесса снова рассмеялась своим этим заливистым смехом, хотя причин для него Харо не видел. — Я имела в виду, почему ты не остался там, в Южном Мысе?
— Распределили.
Самое сложное было попасть в регнумский список счастливчиков. А это возможно только в двух случаях: либо обладать ярким хистом, как у Керса, либо побеждать в спаррингах. И раз уж хист ему достался такой себе, пришлось поднапрячься.
— Даже не представляю, каково это — никогда не видеть своих родителей, — задумчиво проговорила принцесса. — Я хоть отца помню. Мама умерла, когда мне и года не было.
Харо раздражённо выдохнул: «Мне уже разрыдаться или ещё подождать?»
— Сожалею, госпожа.
— Не стоит. Всё равно это не идёт ни в какое сравнение с твоей участью.
— В Легионе она одна на всех.
То ли девчонка ожидала от него душещипательных историй, то ли ответы показались ей слишком грубыми, но она вдруг обиженно насупилась, уголки пухлых губ чуть опустились:
— Послушай, Харо, я просто хочу узнать тебя получше. Не нужно искать никакого подвоха, ладно?
«Ну да, конечно. То, что с тобой, девочка, надо быть настороже, и псу понятно. Была бы ты простушкой, о переворотах и не помышляла бы. Вот только что тебе от меня понадобилось? Или мало тебе моего согласия участвовать в этой твоей заварушке? Которая, между прочим, так и не состоялась».
— Прошу прощения, госпожа. Я никудышный собеседник.
— Это поправимо. Кстати, можешь обращаться ко мне по имени.
— Как пожелаете, госпожа Ровена.
— Никак не пойму, ты что, издеваешься надо мной? — она укоризненно сверкнула глазами.
Ну, может, совсем чуть-чуть…
— Нет, госпожа.
Какое-то время принцесса внимательно изучала его, а потом тяжело вздохнула:
— Ну хорошо. И как долго ты живёшь в столице?
— Пятый год.
— А твоя подружка… Пятьдесят Девятая, кажется. Давно вы вместе?
— Вместе?
— Как пара. Знаешь, когда мужчина и женщина любят друг друга, они хотят быть вместе и становятся парой.
«Нет, ты это сейчас серьёзно, девочка? Я что, по-твоему, совсем дебил?»
— Мы не пара, госпожа. Она моя сестра.
Он и Твин… Слая бы точно удар хватил.
— Она твоя сестра?! Кровная?
Ага, единоутробная.
— А разве не налицо семейное сходство?
Девчонка недовольно наморщила носик:
— Мне, конечно, нравится твоя самоирония, но сейчас она не совсем к месту.
Харо виновато кашлянул:
— Прошу меня извинить, госпожа.
— Нет-нет, не стоит извиняться, — принцесса будто даже смутилась. — Довольно бестактно с моей стороны мучить тебя такими вопросами. Видишь ли, там, на смотре, когда ты заступился за неё, я подумала, вас связывает нечто большее, чем простая дружба.
— Любой поступил бы так же.
— Очень сомневаюсь, — она покачала головой. — Если честно, именно это меня и привлекло в тебе. Никогда ещё не видела такой самоотверженности!
Чёрт, опять этот взгляд, будто сверлит насквозь. Лучше бы он остался там, за дверью, подальше от этой девчонки. И откуда взялось ощущение, что знакомство с ней ничем хорошим для него не закончится?
— И как давно вы дружите? — на её губах обозначилась мягкая улыбка.
— С первого дня в Регнуме.
— Наверное, вы многое прошли вместе, если так заботитесь друг о друге.
— Так и есть.
Принцесса задумчиво забарабанила пальчиками по столешнице. С огромным трудом Харо отвёл взгляд от обнажённого плеча — накидку девчонка так и не поправила. Кожа нежная, гладкая, чуть ли не сияет. Такой не обладала ни одна из знакомых ему самок, даже Дис.
— Я слышала, ты превосходный лучник, — помолчав немного, спросила принцесса. — Это правда?
— Возможно.
— Это и есть твоя способность? Как ты это делаешь?
— Зрение хорошее, — он попытался скрыть сарказм.
Ровена поднялась, и тут злополучная накидка, зацепившись за спинку стула, беззвучно соскользнула на пол. Не обратив на это никакого внимания, принцесса медленно приблизилась к нему и начала пристально рассматривать его глаза.
Харо опустил голову, отвечая на её взгляд. Девчонка явно выше Твин, но едва доставала ему до плеча.
— У тебя и впрямь очень необычные глаза, — тихо произнесла она. — И как далеко ты видишь?
— Достаточно далеко.
— Например? Если я что-то напишу на… — принцесса на секунду замялась, — на стене в противоположном конце коридора, ты сможешь прочесть?
— Я не умею читать, госпожа.
— Да, верно, совсем забыла…
Девчонка стояла так близко, что Харо невольно напрягся, ощущая тепло её тела. По коже прошёлся мелкий озноб, а сердце заколотилось с новой силой, совсем как тогда, с Дис…
«Отвлекись, идиот! Подумай о чём-нибудь другом… Да о чём угодно, хоть о… Соберись, мать твою!»
— Должно быть, это больно, — принцесса с любопытством рассматривала татуировки. — Кто их тебе сделал?
— Пятьдесят… — голос почему-то охрип. Харо смущённо прочистил горло. — Пятьдесят Девятая, госпожа.
— Весьма талантливо! — принцесса протянула руку к его лицу. — Позволь?..
Внутри шевельнулся страх. Нет, не тот, что он испытал при первой вылазке в туннели, иной. Тот самый страх, когда что-то вдруг изменилось, и приходит понимание, что жизнь уже не останется прежней, привычной. Страх, что причинят боль. Страх, что он снова потеряет спокойствие, а вместе с ним и себя.
Харо отпрянул, скорее инстинктивно, будто защищаясь от чего-то.
— Ты боишься меня? — она удивлённо заморгала.
— Н-нет.
Принцесса почти неуловимо улыбнулась, её тонкие пальчики коснулись его щеки, нежно заскользили по коже вдоль рисунка. В её взгляде было столько живой теплоты и восхищения! И Харо вдруг понял, что начинает тонуть в её огромных зелёных глазах.
Ему стоило бы прекратить это всё, не позволять играть с собой, но волю так легко сковало маленькое хрупкое существо, чьё прикосновение сводило с ума. Он даже дышать боялся: казалось, это спугнёт её, и наваждение тут же исчезнет. А ведь так хотелось продлить этот миг хотя бы ещё ненадолго…
— Ты особенный, Сорок Восьмой, — прошептала принцесса. — Просто сам пока не знаешь об этом.
Харо вздрогнул, будто его разбудили от крепкого сна.
«Очнись, кретин! Забыл своё место? Ты — раб, осквернённый, выродок… Она просто играет с тобой».
Собрав жалкие остатки воли, он попятился. Брови принцессы недоуменно взлетели вверх:
— Что-то случилось?
— Нет… Я… П-простите, госпожа, мне лучше уйти, — неуклюже поклонившись, он чуть ли не бегом бросился из её спальни и смог спокойно выдохнуть, только когда за ним захлопнулась дверь.
Что девчонка сделала с ним? Откуда эта дрожь в руках? Не стоило позволять ей приближаться к себе, как чуял, что она опасна.
Принцесса просто-напросто поиздевалась над ним, поразвлечься ей захотелось. Выбрала самого уродливого, посчитав лёгкой добычей. Ну да, раз уж с такой рожей, то наверняка готов на всё ради доброго словечка.
С трудом сдерживая злость, он стиснул кулаки так, что перчатки жалобно заскрипели. Сердце всё не унималось, норовило выпрыгнуть из груди.
«Не на того ты нарвалась, девочка. Можешь из Морока хоть верёвки вить, а со мной такое не пройдёт, наученный уже».
Неожиданно дверь спальни приоткрылась. Харо с изумлением посмотрел на ту, кого сейчас так сильно ненавидел. Зачем она попёрлась за ним? Мало ей показалось? Чего она добивается, месмерит её подери?
Приобняв себя за плечи, принцесса виновато улыбнулась:
— Прости, если что-то не так. Я не хотела обидеть тебя, правда. Можешь мне не верить, но я говорила всё от чистого сердца.