Принцесса скрылась за дверью, оставив его в пустом коридоре. Протянуть бы оставшиеся месяцы и не поддаться! Со временем девчонка поймёт, что все её потуги бесполезны, и отстанет от него. Таким, как она, игры быстро надоедают.
Из конца коридора донеслись приглушённые шаги. Морок, видать. Ну наконец-то! Караул на сегодня окончен. Из-за клятого праздника всё перевернулось с ног на голову.
— Ну как? — Двадцать Первый поправил маску, насмешливо щурясь. — Повеселился?
— А не заметно?
— Да по твоей роже и без маски фиг просечёшь. И что она в тебе нашла, не понимаю.
— Может, мою неотразимость?
— Ага. От твоей этой неотразимости даже зеркала трескаются.
— А тебе, часом, клыки не жмут? — Харо нарочито хрустнул костяшками пальцев.
На самом деле подобные подколы его не задевали, но этому от подзатыльника только польза будет. Может, трепаться меньше станет.
Морок что-то невнятно пробурчал себе под нос и, заняв его место, обиженно отвернул морду. И только сдав пост, Харо понял, насколько вымотался за этот длинный день. Единственное, чего сейчас хотелось, — растянуться на койке и дрыхнуть до самого утра.
Уже на подходе к загону стало ясно, что на отдых зря рассчитывал. Женский хохот, выкрики, брань. Смерг их всех задери!
Внутри творился настоящий бедлам: одни распивали что-то из невесть откуда взявшегося бочонка — и это явно была не вода, другие лапали девок-сервусов, а кто-то уже был в полном процессе: из полумрака доносились громкие стоны под глумливые наставления охмелевших собратьев.
— Да что ты её в одной позе дерёшь, придурок? — гоготнул Шестьдесят Седьмой. — Хоть бы развернул для разнообразия.
— Что, завидно? — Девяносто Четвёртый звонко шлёпнул по пышному девичьему бедру. Сервус, поняв, что от неё требуется, покорно перевернулась на колени. — Ла-адно, так и быть, можешь присоединиться.
Чертыхаясь, Харо уже направился к своему месту, но тут заметил Слая. Развалившись на койке Твин, тот тискал какую-то деваху. Забравшись сверху, она усердно тёрлась об него в предвкушении приятного продолжения.
Кажется, горелым смердит… Харо огляделся в поисках Твин, но её нигде не нашлось. Может, задержалась? Хотя вряд ли, ушла она намного раньше, а значит, всё-таки видела. Ну Слай, ну псиный выкидыш!
С трудом сдерживая ярость, он подошёл к Семидесятому и пнул стойку кровати:
— Какого хрена, братишка!
Вздрогнув, девчонка обернулась и вскрикнула. Затем, опомнившись, сиганула с колен Семидесятого и, прижавшись к стене, уставилась на них исподлобья.
— Ну вот, напугал мою даму сердца, — досадливо вздохнул Слай и, повернувшись к сервусу, заговорщицки подмигнул. — Не бойся, крошка, сейчас я прогоню это злое и страшное чудище.
— Ты что творишь, мудак! — прорычал Харо. — Где Твин?
Демонстративно вальяжно Слай поднялся и небрежно толкнул его в грудь:
— Иди куда шёл, дружище, — в пьяных глазах вспыхнула злоба. — Лучше не лезь куда не просят.
Харо не пошевелился. Сжав кулаки, он с вызовом смотрел на друга. От гаденькой улыбки Семидесятого так и тянуло врезать ему между глаз.
— Оглох, что ли? — рявкнул Слай и снова толкнул его, на этот раз сильнее. — Пшёл нахер отсюда!
В загоне стихло. Только доносились приглушённый стон да скрип койки на другом конце. Остальные застыли в ожидании: какое же веселье без драки?
— Эй, Сорок Восьмой, подсобить? — Девятнадцатый, ехидно лыбясь, слез с лежанки. — А то не справишься ведь. Тебе даже наша прачка наваляет.
— Зря ты так, — хохотнул Триста Шестой со своего места. — Наша прачка кому хочешь наваляет, особенно если мимо корзины сменку кинуть.
Харо с невозмутимым видом хрустнул шеей. Слай провоцировал, вино, видать, в башку ударило, крови ему захотелось. Ну раз так просит… Без замаха он въехал Семидесятому в челюсть. Бил не сильно, брат ведь. Так, для порядка, чтоб протрезвел. Но удар немного не рассчитал, губу рассёк.
Кто-то из собратьев восхищённо присвистнул. Слай тряхнул головой и, смахнув кровь, посмотрел на свою ладонь.
— Ну всё, сам напросился, — злорадно проговорил он и, отшагнув в сторону, испарился.
— Кажись, спарринг намечается.
— Давай, Семидесятый, отделай засранца!
Все снова расшумелись, выкрикивая что-то, подначивая. Харо застыл, пытаясь прислушаться, в такой шумихе не так-то просто, но вертеться всё равно бесполезно. Стратегия Слая знакома, да и знает он прекрасно все его слабые места. Но в спину всё же бить не станет, не в его духе. Главное не пропустить атаки.
Харо не ошибся, но это не спасло. Слай мгновенно проявился прямо перед ним и всадил кулак под рёбра, вынудив согнуться. Следующий удар пришёлся в голову, да так, что в глазах заискрило.
Семидесятый самодовольно оскалился и, под свист и одобрительные выкрики, снова исчез.
Гомон собратьев сбивал с толку, в голове тут же расплылся туман. Харо вдохнул поглубже, пытаясь сосредоточиться. Слишком всё это отвлекало, много лишних деталей: капля крови, медленно стекающая по стене, расширенные зрачки пьяного Девятнадцатого, мелкая испарина на лбу перепуганной девчонки-сервуса, забившейся в дальний угол.
«Соберись! Ты ж его знаешь, можешь просчитать…»
Внимание Харо привлёк едва слышный шорох справа. Недолго думая, он с разворота нанёс удар. Кулак врезался в воздух, Слай тут же появился, потеряв контроль над хистом. Из его носа хлынула кровь, на щеке проступили красные полосы от костяшек.
Зарычав, он прыгнул на Харо, повалил на пол и принялся наносить удары один за другим куда придётся. Тело взорвалось от боли. Слай бил яростно, не сдерживая силы, забыв, кто перед ним.
В какой-то момент Харо удалось сбросить его с себя, и под визг и крики отполз в сторону. Нужно бить наверняка, хватит жалеть ублюдка. Слай точно его не жалеет.
— Давай, добей его!
— Молодец, Семидесятый!
Тот снова исчез. Харо с трудом поднялся на ноги и огляделся, но что толку. Лучше прикрыть спину, сейчас от Слая можно ожидать чего угодно. Попятившись, он упёрся в стену и приготовился.
— Ты знал обо всём! — послышался совсем рядом голос Семидесятого. — Ты знал, грёбаный придурок! Но молчал!
— Да о чём ты?!
— О Твин с Керсом, говнюк!
От удара сбилось дыхание, Харо согнулся от жгучей боли. Слай сбросил маскировку и наклонился, заглядывая ему в лицо:
— А знаешь, что самое дерьмовое? Я тебя братом считал. Вас обоих… Семьёй называл!
— Всё, хватит! — Триста Шестой перехватил вновь занесённый кулак Слая. — Повеселились, и довольно.
— Да у тебя совсем крыша протекла, братишка, — Харо зло ощерился.
— Ты чё..!
— Угомонись уже, герой, сука… — здоровяк оттолкнул рвущегося в драку Слая, припечатав его спиной к соседней кровати. — А ты, дружище, слейся пока с фоном, на черта нарываешься?
Выдержав на себе полный ненависти взгляд Семидесятого, Харо сплюнул и неторопливо побрёл к выходу. В пекло их всех, нужно Твин отыскать. Как бы она не вытворила чего на горячую голову.
— Долбаный выродок! — донеслось ему вслед.
«Вот тебе и дружба! Ещё утром был братом, а теперь выродок, так ещё и долбаный».
Твин обнаружилась в душевых. Забившись в самый дальний угол, подруга сидела в темноте и не сразу подняла голову, когда он вошёл.
— Эй, как ты? — Харо устроился рядом.
— Нормально.
Вроде спокойная, но точно всё знает. Иначе с чего бы ей здесь торчать.
Твин молчала, да и он всё не решался заговорить. Что тут скажешь… Без Керса всё покатилось псу под хвост. Он всегда умел вовремя вмешаться, остудить их пыл, когда до грызни доходило. Правда, в этот раз он оказался причиной.
— Не пойму, это что, кровь? — Твин всматривалась в его лицо. — С кем это ты?
Харо небрежно утёрся рукавом.
— Неважно… Слушай, Слай сказал, вы с Керсом… — он запнулся. Такое даже вслух произносить не хотелось. Ну не могли они! Даже если бы Керс попытался, Твин бы ему никогда не позволила.
— Не было ничего, — устало отозвалась она. — Один поцелуй.