– Конечно, отпустишь. Куда же ты денешься? – медленно и с расстановкой проговорил Валерий Васильевич, у которого уже все клокотало внутри и от этой ухмылки и вообще от этого скользкого и неприятного двурушника, вздумавшего руководить не только своей страной, но и соседней. – Кстати, ты не забыл часом, что в позапрошлый раз, я просил тебя воздержаться от мер физического и психологического давления на парней при осуществлении допросов? Я надеюсь, что ты учел мою маленькую просьбу?
– Я лично не руководил их допросами, но могу тебя заверить, что все они живы и здоровы. Относительно, так скажем, – ответил он уклончиво и дернул головой, что выдавало в нем крайнюю степень нервозности.
– Относительно?! – сурово сдвинул брови Афанасьев. – Как это понимать?
– Они все на ногах. Что ты еще хочешь от меня?! Не мальчик, сам знаешь, что допросы иногда проходят с применением некоторого давления, в особенности в тех случаях, когда допрашиваемый уходит в «несознанку». Не нами это заведено. Так всегда было, есть и будет. Или у вас это как-то по-другому происходит? – вдруг окрысился президент.
– Понятно, – коротко бросил Афанасьев. – Тогда слушай меня. Ты сейчас сажаешь парней в самолет, а вместе с ними и начальника следственного комитета со всеми материалами по этому делу. Не позднее чем через три часа самолет должен приземлиться во Внуково.
– Зачем тебе мой начальник следственного комитета?
– Хочу узнать, с чьих таких нот он поет.
– Пытать будешь, в отместку за своих? – хищно прищурился Лукашенко.
– Это как получится, – не стал лукавить и изворачиваться Афанасьев.
– Ладно. Твоя взяла.
– Это еще не все, – улыбнулся Афанасьев акульей улыбкой.
– А что еще? – поежился в кресле президент.
– Тебе надо будет выступить по центральным каналам белорусского телевидения и заявить о разоблачении украинского заговора против Белоруссии с каковой целью была совершена провокация в отношении граждан России, следовавших транзитом через вашу страну. Тут даже кривить душой не придется, потому что так оно и есть на самом деле.
– А чем докажешь?
– Не волнуйся. Доказательства имеются. Мы ведь тоже все это время не сидели, сложа руки.
– Хорошо. Теперь давай поговорим о той помощи, что вы сможете нам оказать, – решил перейти к насущному вопросу Александр Григорьевич.
– Давай поговорим. Только сначала ответь на вопрос: ты твердо убежден в лояльности армии?
– Да, – уверенно кивнул президент, – и не только в армии, но и во всех структурах силового блока.
– Насчет всех структур я бы не был так безапелляционно убежден, но об этом после, – выразил откровенное сомнение русский диктатор.
– Ты что-то знаешь?! – вспыхнул глазами Лукашенко.
– Да, но об этом потом. Сейчас меня больше всего интересует армейский сегмент, – подпустил тумана Афанасьев.
– Так каков твой план оказания помощи?
– Ты сам прекрасно понимаешь, что дело зашло слишком далеко и простыми увещеваниями тут уже ничего нельзя поделать.
– Говори яснее, – нетерпеливо поерзал в кресле Лукашенко.
– Одними медикаментами тут явно не обойтись. Нужна операция по удалению опухоли, – опять иносказательно выразился русский генерал.
– Ты предлагаешь мне свои услуги по развязыванию гражданской войны и утоплению в крови всего народа?! – ошарашенно воскликнул Батька.
– Ни одна операция не обходится без крови, даже удаление гланд. А гражданская война и без нас начнется в ближайшие 72 часа. И я даже могу предсказать, что станет спусковым крючком для ее начала, – спокойно возразил ему Афанасьев.
– И что же?
– Губернаторы Брестской и Гродненской областей уже заявили о неподчинении центральным властям. А у тебя там, в этих областях, на случай возможной войны с Польшей находятся огромные склады с оружием. Ты понимаешь теперь, какой будет следующий шаг твоих противников? Вспомни Украину 2014 года.
– Склады хорошо охраняются надежными частями.
– А свой Указ от 2015 года, в котором ты разрешил формировать и укомплектовывать воинские части из местного населения, где эти части дислоцированы, ты помнишь? А теперь представь себе, что произойдет, когда на штурм складов, заметь безоружный штурм, пойдут жены, матери и дочери тех, кто эти склады охраняет. Ты уверен, что они будут стрелять по своим родным и близким? Я – нет. А вот оппозиционеры, накаченные идеологией заграничных неправительственных организаций, распространению которых ты не препятствовал, не будут заморачиваться от такой нравственной мелочи. Получив оружие, они, не задумываясь, пустят его в дело.