Короткая, ослепительная вспышка и прямо по курсу его корабля в пространстве возникла черная воронка. «Теллур» потянуло в нее и звезды внезапно исчезли, экраны обзора затопил абсолютный мрак гиперсферы, лишь внутри осветившейся сферы масс-детектора мгновенно возник сложный узор силовых линий аномалии.
Прыжок был коротким, не более минуты по бортовому времени.
Глава 4
Система звезды А9834 по унифицированному каталогу.
Обратный переход, как и полагал Броган, выбросил его корабль в зоне высокой солнечной активности.
Диск звезды казался косматой головой мифической горгоны: его опутывали истекающие в пространство языки плазменных протуберанцев, электромагнитная буря несла незримые потоки смертоносных заряженных частиц, и автоматика «Теллура» мгновенно отреагировала на ситуацию, окружив корабль силовой защитой.
Дэйв, оглушенный перегрузкой, возникшей при обратном переходе, не предпринимал никаких действий – приходя в себя после неожиданного ускорения, он лишь контролировал действия автоматических систем, не видя смысла вмешиваться в их работу.
Комплекс локационного оборудования в данной ситуации был бесполезен, его блокировало защитное поле корабля, но автопилоты уже сориентировали «Теллур» по визуальным данным, разворачивая корабль кормой к взъярившемуся светилу системы.
Крохотная горошина планеты переместилась в центр лобовых экранов, и застыла. Судя по показаниям дальномеров до ее орбит приблизительно два, два с половиной часа при максимально возможном ускорении.
Связь не работала, все частоты оказались забиты помехами от бушующего в пространстве шторма заряженных частиц.
В этой ситуации Брогану оставалось лишь ждать. Логика подсказывала, что АРК Шевцова должен предпринять экстренную посадку на поверхность планеты, – к немалому удивлению Дейва блуждающая гостья обладала атмосферой, что не укладывалось в рамки традиционных представлений относительно блуждающих объектов космоса.
Ждать. Самая трудная, утомительная для рассудка часть любой поисково-спасательной операции.
Не было смысла ломать голову над странным, необъяснимым обликом планетоида. Возможно, атмосфера планеты лежала на поверхности толстым слоем замерзшего газа, и постепенно возродилась, испаряясь под воздействием излучения звезды. Это являлось наиболее разумным объяснением, одновременно предрекающим серьезные проблемы, связанные с дальнейшим поиском «Кондора». Шевцов наверняка попытался укрыться от солнечной бури под бурлящим атмосферным покрывалом, но там едва ли спокойнее чем в космосе – такая ситуация четко попадала под древнюю поговорку: «из огня да в полымя». Брогану не составляло труда представить, какие ураганы беснуются над поверхностью планеты, и здесь приходилось уповать лишь на автоматические системы потерпевшего бедствие корабля. Если они достаточно хороши, то «Кондор» Шевцова сейчас стоит на планетной тверди, включив все аварийные средства оповещения. Если нет, то ему вряд ли удастся обнаружить даже обломки.
Дейв устало прикрыл глаза.
Неизвестность – худшее из испытаний для спасателя. Нужно уметь расслабиться не изматывать себя домыслами, а терпеливо ждать, пока автоматика приведет его к точке десантирования.
Там он сможет положиться только на себя; Броган знал, что в какой-то момент автоматика отойдет на второй план, а его «я» вместе со всеми эмоциями исчезнет в глубинах сознания, освободив разум для принятия мгновенных решений.
Такое перерождение он испытывал сотни раз и находил его закономерным. Дальний космос не прощал нерешительности или промедлений.
А сейчас стоило беречь эмоциональные и физические силы перед опасной работой.
Почему-то вспомнилось детство. Родиной Брогана являлась одна из лун Юпитера, а, если быть точнее, – Ганимед, обогреваемый искусственным термоядерным солнцем. Суровый, неприветливый мир, где первым поселенцам приходилось начинать все циклы терраформирования буквально с нуля. Дэйв вырос среди горных плато и ущелий, продуваемых ледяными ветрами, и хотя немногочисленные города Ганимеда были надежно защищены силовыми куполами, он, как и многие его сверстники, предпочитал дикую природу. Третье поколение колонистов иначе смотрело на родной мир. Их не бросало в дрожь под порывами ледяного ветра, не страшила головокружительная высота отвесных пиков и скал, словно их предки не прилетели с Земли, а миллионы лет эволюционировали на Ганимеде. Может быть, поэтому он не очень жаловал Семена – тот был уроженцем сектора «Счастье», – благословенной части Марсианской колонии, где давно завершились все циклы планетного преобразования и люди спокойно жили под открытым небом, не сталкиваясь с суровым скудным бытом, традиционным для молодых поселений Юпитерианских лун.
Так повелось: большинство десантников и пилотов являлись уроженцами Ганимеда, а ученые, навигаторы, были в основном выходцами с Марса и Земли.
Что удивительно: интернациональные экипажи разведывательно-картографических крейсеров показали себя наиболее жизнеспособной единицей; люди разных планет хорошо дополняли друг друга, хотя и трений на первых порах возникало немало.
Дэйв вдруг поморщился, вспомнив недавние слова Семена.
Ничего, теперь Шевцов влип… Пусть этот мальчишка со Счастья хлебанет того дьявольского коктейля, в котором постоянно варились десантники. Может быть, тогда он поймет, что они просто не могут быть другими – иначе не выжить…
Ни первый, ни второй орбитальный виток не дал Брогану никакой информации о «Кондоре».
По правилам Шевцов должен был оставить радиомаяк на орбитах планеты, но отстутвие автоматического устройства не удивило Дейва, – даже если спутник был запущен, он вряд ли мог длительное время сохранять устойчивые параметры орбиты: в пространстве по-прежнему бесновался энергетический шторм, а внизу бурлила непроницаемая облачность; граница между плотными слоями атмосферы и безвоздушным пространством не поддавалась стандартному счислению, – в данный момент у планеты фактически отсутствовала стратосфера.
Броган перевел управление в полуавтоматический режим, и, выпустив два навигационных маяка, начал маневр снижения, с таким расчетом, чтобы «Теллур» вошел в бурлящую атмосферу под строго определенным углом, исключающим вероятность «рикошета» и в то же время обеспечивающим постепенное, плавное снижение корабля.
Эфир по-прежнему полнился треском помех, тишину гермошлема нарушали лишь эти приглушенные звуки, да собственное слегка участившееся дыхание Брогана.
Клубящиеся облака, свиваемые ураганными ветрами в тяжкое кружево, стремительно приближались, датчики, расположенные на обшивке корабля уже зафиксировали нагрев, плотность атмосферы превышала заранее рассчитанные параметры, и ему пришлось пойти на коррекцию траектории снижения, позволив автоматике отработать двигателями торможения.
Палец Брогана коснулся сенсора, и легкий толчок возвестил о старте малых аппаратов разведки.
Опережая корабль, зонды канули в бурлящую облачность, и некоторое время спустя на пульте управления заработали датчики поисковой системы локации.
Есть сигнал!
Для Дейва тонкое прерывистое попискивание радиомаяка решало множество проблем, во-первых, теперь он убедился, что «Кондор» совершил посадку на планету, и, во-вторых, что не менее важно, – сориентировавшись по пеленгу сигнала, он мог точно откорректировать курс, снижаясь над конкретным районом, а не наматывать внутриатмосферные витки среди кипящей облачности.