Появилась медсестра. Она попросила подождать минуту, а сама повела даму куда-то вглубь здания. Потом она вернулась за Долорес. Вместе они прошли к двери с табличкой "Роберт Т. Хопкинс, д. м.".
— Доктор ждет вас, — сказала медсестра и распахнула дверь.
На лице пожилого доктора Хопкинса было такое выражение счастья, словно он всю жизнь ждал только ее, Долорес Кармелла. Он справился, откуда она, долго ли добиралась, где остановилась и что ела на завтрак. Воздав должное ее прекрасной физической форме, он заметил, что, если она планирует заводить детей, от некоторых упражнений ей придется отказаться. Он не уточнил, от каких именно, но, вероятно, он имел ввиду, что не следует целить знакомым мужчинам ногой в пах, поскольку для зачатия все-таки нужны двое.
Долорес отвечала в том духе, что прилетела просто пройти обследование. В зависимости от результата она решит, что делать дальше.
Несмотря на то, что этого доктора ей, возможно, придется арестовывать, она хладнокровно дала ему себя осмотреть. После детального осмотра ее отвели сдавать всевозможные анализы.
Все процедуры заняли около двух часов. Она отказалась от стационара, заплатила за прием и вернулась в отель. Получив от нее звонок, что все в порядке, я поднялся в ее номер.
— На первый взгляд они те, за кого себя выдают, — подытожила она свой рассказ.
— Как вы это определили?
— У Хопкинса диплом университета Примы, а там очень хорошая медицинская школа. Оборудование в клинике самое современное. Комплекс анализов, которые они берут, именно тот, что нужен — не больше, и не меньше. Медсестра работала в высшей степени профессионально. Под конец я уже забыла, зачем туда пришла.
— Ну и хорошо. Обследовались за казенный счет.
Она прищурилась:
— А вы бы согласились пройти нечто подобное?
Я признал, что ни за что не пошел бы на прием к урологу, которого подозреваю в связях с убийцами и собираюсь при случае арестовать.
— Могу представить себе, что вы там чувствовали, — сказал я.
— Ну, мне и не такое приходилось испытывать…
Я не стал уточнять, что она имеет в виду — я понял, что не хочу этого знать.
— Какие планы на завтра?
— Заберу результаты анализов, а потом загляну к их директору, спрошу про таинственные миллионы.
— У вас не было ощущения, что они ждали вашего прихода?
— Ощущения? Да этот доктор буквально выпрыгнул из штанов, когда я вошла. Такое впечатление, что вся его карьера была продумана только для того, чтобы встретить меня. Не сомневаюсь, что, если мои результаты в порядке, он завтра сделает мне предложение.
— Скажите ему, пусть займет очередь.
— Но вам я нужна была только для прикрытия операции.
— А ему, думаете, вы для чего? Он распотрошит вас на органы, как десять предыдущих жен. Это же мафия! Откуда иначе те миллионы?
Внезапно с ее лица исчезла улыбка.
— Эти девушки… теперь, когда вы сказали про торговлю органами… их присутствие там мне показалось странным. Они там были явно не к месту.
— У вас есть их изображение?
— Нет, я не брала с собой специальную аппаратуру. Решила, что сначала надо осмотреться.
— Но мы можем установить микрокамеры напротив входа. Вряд ли там есть сканеры.
Эта идея ей понравилась.
Вестибюль отеля выходил внешними дверями в нечто вроде кратера диаметром метров пятьдесят. Стены кратера были облицованы отполированным серым камнем, стальные фермы с вставками из выпуклого стекла прикрывали кратер сверху. Отсюда шло четыре тоннеля. Один — к станции монорельса, другой — к лечебному комплексу, куда входил и "ЦРЧ", два оставшихся — к техническим сооружениям.
Я позаимствовал у Долорес микрокамеру (поскольку мою мне никто не оплачивал), и двинулся к клинике. Стальная труба тоннеля пролегала по каньону, сверху она была присыпана горной породой — во избежание естественных обвалов, строители раз и навсегда сделали один искусственный. Пару раз труба становилась по бокам прозрачной и выходила на поверхность. За окнами ветер носил рыжую пыль. Солнце садилось в желто-серую дымку, что по местным приметам должно было означать химическую атаку назавтра. Я поежился и проверил, на месте ли противогаз.
Показалось ответвление с нужным мне указателем. Повернув направо, я увидел как тоннель, расширяясь, заканчивается прозрачной стеной с большими раздвигающимися дверями. Над дверьми мощной гравировкой было высечено название учреждения, грани букв подсвечивались синим.
Идти дальше смысла не было. Я потоптался на месте с таким видом, будто свернул не туда. Совершенно очевидно, что поблизости должны были располагаться камеры наблюдения. Сажать свою камеру на виду у них было бы глупо.
Я вернулся к развилке и прилепил камеру на скругленном углу. Клиника в ее поле видимости не попадала, но всякий, кто из нее шел, был бы нам виден. Прямой сигнал в этом лабиринте был, конечно же, невозможен. Я настроил передачу через местную сеть и, довольный собой, вернулся в отель.
Мы распределили часы наблюдений. Пока шло ее дежурство, я читал сетевые сплетни. Больше всего обсуждался захват "Гефеста" вблизи каппы Южного Треугольника. По слухам, пираты потребовали очень большой выкуп — гораздо больше, чем в предыдущий раз. Вероятно, речь шла о сотнях миллионах марок. Теперь недоумение Эдвардса рассеялось: бандиты решили, что предприятию настало время начать окупаться. Груз, который находился на борту "Гефеста", был критически важен для строительства искусственной черной дыры. Он включал в себя оборудование для производства темной материи и генераторы темной энергии. Обладая отрицательной массой, темная энергия удерживает "стены" пространственно-временных тоннелей от "схлопывания". Груз был, разумеется, застрахован. У меня родилось подозрение, что, если власти откажутся применить силу, страховые компании сами пойдут на штурм. В этом случае мне следует ждать вызова от "Галактического Страхового Общества". Однажды я на них работал, и они знают, что я умею держать в руках бластер.
События вокруг "Гефеста" затмили другой скандал. На базе "Рукав Персея — 19" одна малоизвестная журналистка якобы попыталась соблазнить эолийца, чтобы заполучить его ДНК. Имя журналистки не сообщалось, но всем было ясно, что речь идет о Сильвии Дельгадо из "Круглосуточных Новостей". Эолийцы от комментариев отказались, но они всегда отказываются. Дельгадо хранила молчание, но оно было настолько многозначительным, что все уже начали гадать, мальчика ждать или девочку.
Вызов от Долорес не дал мне присоединиться к обсуждению будушего ребенка.
— Картинку видишь? — спросила она.
На экране комлога был снимок миниатюрной девушки, выходящей из тоннеля, где я установил камеру.
— Вижу?
— Мне надо с ней поговорить.
— Понял.
По запасной лестнице я спустился в вестибюль и выбежал в "кратер". Через несколько секунд показалась та девушка. Семенящими шажками она пересекла зал в направлении тоннеля с монорельсами. Я обогнал ее и преградил дорогу.
— Извините ради бога, но мне нужно вас о кое-чем попросить. Это очень важно.
— Я слушаю вас, — сказала она тихо и посмотрела по сторонам. Вокруг сновали люди, и она чувствовала себя в относительной безопасности.
— Я знаю, вы были в той клинике… Моя жена тоже была там один раз, сегодня, но теперь она очень нервничает. Она хотела бы расспросить вас, хорошо ли там обходятся с пациентами. Вы не могли бы поговорить с ней? Это бы ее успокоило. Обещаю вкусный обед и флаер до космопорта.