— Как вы думаете, почему мне? — спросил я Говарда, когда справился с взлетом и включил автопилот.
— Потому что вы не на службе. Вы полностью руководствуетесь собственными мотивами. Он знает, что если вам понравится его предложение, вы достанете Кухрума, в чьем бы он ведении не находился, и доставите ему. Долорес и Эдвардсу надо десять согласований, чтобы принять подобное решение.
— Когда он успел меня изучить?
— В прессе ваше имя упоминалось в связи с погибшим "Минититаном". Но мне кажется, он знает о вас уже давно. В его голосе чувствовалась злость, копившаяся не один день. Это же объясняет, почему ему известно о нашем сотрудничестве.
Чем дальше мы отлетали от южной базы, тем чаще я посматривал на ПУПС: пульт управления позиционирующего спутника. На самом деле это название — эвфемизм от начала до конца. На небольшом экране пульт показывал наш корабль и все более-менее значительные объекты в радиусе до тысячи километров. Если я сочту какой-нибудь объект опасным, мне достаточно ткнуть в него пальцем, чтобы спутник, не переспрашивая, выпустил по цели высокоэнергетический импульс. Полковник так долго убеждал меня пользоваться ПУПСом осторожно, что я хотел совсем от него отказаться, но Долорес сказала, что отпустит меня только с этим прибором. К счастью, мне не пришлось им воспользоваться.
Их дымки показалась кромка северного континента. Я взял западнее, чтобы избежать трафика над Прима-Домной. Мы обошли город и подлетели к Эол-Сити со стороны заходившего солнца. Купол сверкнул кислотной фиолетовостью, и мой взгляд невольно остановился на ПУПСе. Его экран оценивал купол как объект повышенной угрозы. Я полагаю, эта "повышенность" была в ПУПСе предустановлена.
Путь в комнату переговоров был знаком мне по рассказам Говарда. Чувствуя себя здесь завсегдатаем, он объяснил, как быстрее надеть верхний одноразовый комбинезон, который здесь выдавали всякому прибывшему человеку.
Как полицейские играют в добрых и злых, так гражданские — в интеллигентов и хамов. Поскольку Говард не собирался менять свое амплуа (например, он опять попытался поздороваться с эолийцем за руку), я подобрал, что осталось. Не здороваясь, я сел на той стороне стола, за которой обычно сидели эолийцы. Когда Аграбх-Охор начал представлять и представляться, я махнул рукой:
— Бросьте, все равно не запомню.
Говард шопотом попросил держать себя в руках. Свита Аграбх-Охора попросила своего босса, видимо, о том же.
Эолиец начал рассказывать мне, почему он, такой умный, догадался, что я у него что-то взял. Я ничего не отрицал, более того, даже поправил:
— Не что-то, а кого-то.
— Простите, — сказал он с напряжением, — наверное, я плохо говорю на вашем языке. Вы о роботах говорите "кто" или "что"?
— "Что"…
Нет, думаю, пусть торопится забрать Кухрума, пока мы его якобы не раскусили. Я выкрутился:
— … если робот сломан или не говорит по-нашему, и "кто", если он исправен и дает показания. Кстати, ваш нововавилонский прекрасен.
Я увидел, как напряжение мгновенно спало с их лиц. И оно снова появилось, когда я выдвинул им свой план: они возвращают нам Мореля, мы с Говардом летим на их корабле за "Скаутом", по возвращению они получают Кухрума, удлинитель к нему — в подарок.
— Какие гарантии, что вы выполните обещание? — спросил Аграбх-Охор.
— Мы остаемся у вас в заложниках. После завершения экспедиции наши люди обменяют Кухрума на нас.
Шхрум-Скахт влез с предложением:
— Нельзя ли что-то одно: либо "Скаут", либо Морель?
Аграбх-Охор посмотрел на него, как на идиота. Я заверил их обоих:
— Ваши слова абсолютно не значат, что Морель действительно у вас. Абсолютно. Но я вот что подумал. Не могли бы вы, в довесок к Морелю, вернуть нам и Вилли Дорка?
— Кто это? — спросил Аграбх-Охор, снова преисполненный хладнокровия.
— Вы должны хорошо его помнить. Он был телеоператором в "Круглосуточных новостях", снимал вас на базе "Рукав-Персея-19". Потом вы договорились с ним разыграть сцену с похищением вашей ДНК. На самом деле ДНК принадлежала ему. По какой-то причине вам захотелось, чтобы все думали, что ваш генофонд идентичен человеческому. Когда его мошенничество раскусили, Вилли исчез. Не хотите помочь нам его найти?
Он пожал плечами:
— Не понимаю, о чем идет речь.
— Ладно, забыли. Оставляем Мореля и "Скаут".
Говард шепнул мне на ухо, что он боялся, что я отправлю его с эолийцами одного. Я шепнул в ответ, что полетел бы один, но не знаю, как выглядит "Скаут".
— Мы сообщим вам о нашем решении, — сказал Аграбх-Охор.
— Да, — сказал я, — было бы странно держать нас в неведении.
Мы встали. Я увел Говарда прежде, чем он успел опять подать руку.
Все наши личные приборы мы оставили в флаере, поэтому, только добравшись до него, я узнал, что ДАГАР согласился на наше предложение, и Долорес в эту минуту стартует с базы. Кухрум остался на попечении курсантов, которые обещали не выдергивать его из сети и не заставлять мыть пол в карцере.
Мы нашли кафе неподалеку от штаба ДАГАРа, в нем подавали буррито по-эолийски, и было запрещено курить. В тот момент, когда мы делали заказ, Долорес с перепуга грохнула ПУПСом какого-то низколетящего кита.
53
25.05, зона Эола
За месяц заключения Рош Морель сменил две комнаты одинакового белого цвета. Первая была каютой в Д-корабле — просторной, но без иллюминаторов. Существо в биозащитном скафандре научило его пользоваться ложементом и душем, еду ему привозил робот. Его ни о чем не спрашивали, его вопросы оставались без ответа. После Д-перехода они несколько часов шли на субсвете, потом был обед, потом сон, потом он проснулся в другой комнате. Значительная гравитация говорила о том, что они на планете — на кораблях она, как правило, минимальна. Комната была просторнее, появился рабочий стол с терминалом и кресло. В душевой вода текла без экономии, на полке под зеркалом нашелся одноразовый бритвенный станок.
У него не было ни календаря, ни часов, и он потерял ощущение времени. С определенной периодичностью приносили еду — теплую мягкую субстанцию без вкуса и запаха — и воду. Организм принял еду без неприятных последствий. Морель предположил, что ее приносят четыре раза в сутки, и таким образом вел счет дням. Примерно на пятый день заключения экран на столе засветился, и голограмма эолийца попросила Мореля ответить на несколько вопросов. Морель в это время дремал на кровати, и не сразу понял, откуда идет звук. Сонными глазами он посмотрел на экран, затем прошел в ванную и сполоснул лицо. Вернувшись в комнату, он сказал, что у него тоже есть вопросы.
— Задавайте, — сказал эолиец.
— Где я нахожусь?
— На одной из планет зоны Эола.
— Почему вы меня здесь держите?
— Вы находились на корабле, который вторгся на нашу территорию и предпринял в отношении нас враждебные действия.
Откуда-то им было известно, что он перебрался на базу со "Спрута". Проследили его "Фэлкон"? Но в нем мог лететь кто-нибудь другой.
— То есть я что-то вроде военнопленного? — спросил Морель.
Эолиец обдумывал ответ несколько секунд.
— Вы должны ответить на наши вопросы.
— Это я уже слышал. Нельзя ли мне получить комнату с окном? И календарь с часами. У меня режим дня нарушается, и голова не соображает. С больной головой я не смогу толком отвечать на вопросы.