— Именно. Их предупредили о нашем визите.
— И, тем не менее, вы туда полезли.
— Она не могли знать, что приду именно я. Поэтому риска не было. Я уже вскрыла его базу данных, когда тот робот меня вычислил. Я почти его сделала, но подоспел еще один, а потом еще…
— Понятно. Десять роботов вас едва одолели. Кто мог знать, что у них целая армия.
— Не десять, а трое!
— Хорошо, пусть трое. Скоро в Интерпол придет счет за порчу имущества. Какой у нас теперь план.
— Вчера я поговорила еще с одной девушкой, участвовавшей в эксперименте. У меня есть ее имя и координаты. И еще есть Майя. Надо срочно найти их и взять кровь на анализ. Так мы узнаем, какие препараты им вводили. Отсюда мы поймем, что хотел от них Хопкинс.
Это был хороший план, но я не собирался в нем участвовать. Меня больше беспокоила утечка информации. Клинику предупредили, что мы придем. С большой долей вероятности я знал источник утечки. Он находился на Хторге, в крупнейшем в галактике банковском центре, откуда был сделан перевод полутора миллионов марок в эту клинику и откуда оплатили стрелявший в меня "Фэлкон". Раймонд Джотто, пересылая мне информацию о переводе денег, был недостаточно осторожен. Он скопировал файл с рабочего компьютера на личный. Это копирование не мог не заметить Опоссум Лей, начальник службы безопасности банка. Следовательно, я имел право предположить, что именно Опоссум предупредил клинику о том, что у нас может возникнуть к ней интерес. Кажется, настало время встретиться с Опоссумом лично.
Я не стал делиться с Долорес своими соображениями. Теперь наши пути должны были разойтись.
Но не так сразу.
Как только Долорес выспалась и набралась сил, она высказала решимость вернуться и допросить Хопкинса уже официально. Я был убежден, что это бесполезно, но отпускать ее в клинику одну было нельзя.
Ближе к вечеру мы вернулись в "ЦРЧ". У медсестры вылезли на лоб глаза. Мое обещание вернуться она не приняла всерьез. Долорес предъявила удостоверение.
— Хопкинса, на два слова.
Нас проводили к доктору в кабинет. Я никогда не видел на лице человека такого искреннего радушия.
— Как я рад, что вы вернулись! Вам обязательно надо у нас подлечиться.
— Я тоже рада вас снова видеть, — сказала Долорес и изложила цель нашего визита.
— Полтора миллиона! — всплеснул он руками, — это большие деньги. Секундочку…
Воспользовавшись интеркомом, он переадресовал наш вопрос директору. Потом он отключил громкую связь, и минуты две выслушивал какие-то объяснения. Когда он опустил трубку, на его лице по-прежнему оставалось выражение безмятежной радости:
— Вот все и разъяснилось. Мы действительно получили эти деньги. Это было пожертвование. Видимо, от кого-то, кому мы однажды помогли. Ничто не запрещает нам получать пожертвования. Деньги учтены в статье доходов, и все налоги с них полностью уплачены.
— И какой вы заплатили налог?
С видом нашалившего ребенка Хопкинс замялся.
— Видите ли, у нас большие расходы…
— Понятно. Коллега, — обратилась она ко мне, — вам не кажется, что это похоже на отмывание денег?
— Точно, — сказал я, — отмывание. Доктор перенесет свою практику в Порт-Хант. Только кого же он там будет лечить?
— Если вы хотите лишить сотен женщин последней надежды, вы можете обвинить меня в чем угодно. Я не принес никому вреда, и верю в наше правосудие.
— Ждите аудиторской проверки, — сказала Долорес.
Больше пригрозить было нечем.
Мы вернулись в отель, поужинали, собрали вещи и полуночным челноком покинули Парацельс.
20
07.04, Земля.
Формально никто ее не увольнял. Шеф-редактор предложил взять отпуск, и она согласилась. Сильвия понимала, ЧТО они там без нее сейчас обсуждают. С одной стороны "Круглосуточные новости" щепетильно относились к репутации своих сотрудников, и того, кто оказывался замешан в скандале, сразу же увольняли. С другой стороны популярность Сильвии набирала обороты. Если уволить — уйдет к конкурентам, перетащив за собой часть зрителей. И потом, должен же шеф понимать, что она не только ради себя старалась.
О том, что старания увенчались успехом, она ему не сказала. Она собиралась, но он повел себя с ней по-хамски, пусть теперь пеняет на себя. Вся слава достанется ей. Ну, и Вилли, конечно, что-то перепадет.
Но сначала нужно провести анализ. Вилли обещал найти добросовестного генетика. Те, что работали в частных компаниях, по юридическим причинам не годились. Крупные университеты были так же крупными бюрократами, и для деликатного дела не подходили.
Вилли нашел некоего доктора Сноу из отделения генетики университета Висконсина. Д-р Сноу был известен рядом статей, где он по косвенным признакам пытался установить происхождение эолийцев. У него был сайт, где велись дискуссии на эту тему. Среди коллег он имел репутацию опытного ученого.
Они приехали в Мэдисон 7-ого апреля поздно вечером. Время было выбрано не случайно. Сноу знал, какая задача перед ним стоит, и планировал использовать свою лабораторию в ночные часы, когда в ней никого нет.
Боясь быть узнанной, Сильвия надела парик и темные очки.
— Ты переоцениваешь свою популярность, — сказал ей Вилли.
Сноу встретил их у парковки.
— Может, все-таки подождете снаружи? — спросил он. — Я заберу пробирки, а завтра утром я ознакомлю вас с результатами.
— Мы это уже обсуждали, — строго произнес Вилли.
Прежде чем передать материалы в руки исследователя, он хотел оставить достаточное количество ДНК про запас. Но сам делить драгоценные молекулы побоялся — так он объяснил свою позицию Сноу.
Генетик кивнул, и они вышли из флаера. Двери лабораторного корпуса открывались специальным ключом, который хранился у старших сотрудников. У Сноу, естественно, был такой ключ, и они вошли в корпус никем не замеченные.
Оказавшись в лаборатории, Сноу опустил жалюзи и зажег единственную лампу над рабочим столом. Он подманил Сильвию и попросил открыть рот.
— Зачем?
— Возьму мазок с внутренней стороны щеки. Мне нужен образец вашей ДНК, чтобы отличить эолийскую.
Сильвия послушно открыла рот.
Вилли двумя руками вытащил из сумки коробочку, в каких обычно хранят ланч. Внутри лежали две пробирки, плотно упакованные в вату. Сноу взял одну из пробирок двумя пальцами и поднес к свету. На ватной палочке не было видно следов эолийского пота.
— Это можно исследовать, профессор? — с дрожью в голосе спросила Сильвия.
— Шесть тысяч пятьсот тридцать три молекулы, — ответил Сноу, затем он вскрыл пробирку и понюхал пробку, — думаю, материала хватит.
Сильвия выпучила глаза.
— Профессор шутит, — сказал Вилли, — давай, не будем ему мешать. Здесь есть кофе?
Сноу подбородком указал на темный угол помещения.
— Только свет не включайте.
— А как же нам…
Заметив, что генетик углубился в работу, Вилли взял Сильвию под локоть и потащил в темноту. На ощупь они включили кофейный аппарат. Слабое свечение его индикаторов осветило путь к банке с кофе. Сильвия просыпала немного на пол, на что Вилли, почему-то, сказал:
— Благодаря Сноу нашли двух убийц и одного вора.
— Теперь он запишет себе эолийца.
Часы тянулись медленно. От выпитого кофе начинало поташнивать. Сноу не подпускал Сильвию к микроскопу, и она слонялась по лаборатории без дела. Вилли примостил голову между колбами и безмятежно сопел.
— Собственно, я это говорил с самого начала! — возвестил Сноу с первым лучом солнца.
Сильвия с силой пихнула Вилли. Она ждала повода это сделать больше чем окончания тестов. Оператор едва не оказался на полу, но вместо него на пол упала колба.
— Что? Пора?
Сильвия уже стояла за спиной Сноу.
— Что вы нашли, профессор?
— К сожалению, я не профессор. Видите ли, настоящих, честных профессионалов сейчас не ценят. Начальство любит, чтобы ему лизали… сами знаете что.
— Умоляю, скажите, что вы нашли!