Когда Долорес уходила в свою комнату, медсестра отчаянно терла себе глаза.
Получасом позже агент пошла посмотреть на дело своих рук. Медсестра спала, упираясь лбом в стол. Ключ-карта от лаборатории нашелся в кармане ее халата. Долорес отыскала еще один медицинский халат с шапочкой и переоделась.
Как она и рассчитывала, робот еще не заступил на свой пост. Доктор Батасинг уже давно должен был оказаться дома. Она покинула стационар и пересекла лестничную площадку, за которой был небольшой тамбур, оканчивавшийся металлической дверью. Эта дверь вела в лабораторию. По понятным причинам "испытуемых" поместили ближе к месту испытаний. Теперь это обстоятельство сыграло Долорес на руку.
Она без помех отрыла тяжелую дверь. Лаборатория состояла из нескольких смежных комнат. Долорес подождала, пока глаза не привыкнут к темноте. Дежурное освещение позволяло различать стены, двери и крупную мебель. Она начала исследование с процедурной — как с единственного помещения, где она уже бывала. Но вряд ли "материал" остался здесь, тем более что медсестра не раз выходила в соседнюю комнату. Последняя была больше, в ее центре располагался лабораторный стол с микроскопами и мониторами, вдоль стен стояли шкафы и холодильники.
Она попробовала отрыть холодильники, но у нее ничего не вышло. В то же время, щелчок одной из ручек показался ей очень знакомым, она была почти уверена, что она слышала этот звук, когда медсестра унесла "материал" в эту комнату.
Дверцы некоторых шкафов были не заперты. При их открытии в шкафах загорались лампы, освещавшие содержимое. Долорес увидела коробки с лекарствами, часть из которых она уже опробовала на себе. Как и следовало ожидать, самое интересное Багатсинг посадил под замок.
Останется ли "материал" здесь или его кому-нибудь передадут?
Если останется, то ее миссия закончена. Если передадут, то кому и когда?
Взяли сегодня, она единственная тут подопытная крыса, почему бы не передать, например, в тот же день?
Долорес прокралась в следующую комнату, которая в целом повторяла предыдущую. Единственное отличие состояло в том, что холодильники здесь не запирались. Внутри находились штативы с пробирками, предметные стекла в футлярах, разнокалиберные бутылочки и колбы. Емкости были снабжены ярлыками с кодом. Долорес сообразила, что каждый код означает какого-то пациента. Видимо, обычными пациентами Багатсинг не так дорожил как ею, раз не стал запирать холодильники с их "материалами".
В прерывистое гудение холодильников вплетался более тихий и равномерный гул. Кондиционер? Нет, вряд ли. Кондиционирование здесь центральное, гудеть должно где-то на чердаке. И ее осенило: компьютеры! Их не выключают на ночь. Она коснулась ближайшей клавиатуры, и экран засветился. К сожалению, без пароля компьютер не захотел выходить из режима ожидания.
Не очень удачный набег получился, подумала Долорес. Но возвращаться в палату без трофеев она не хотела. Не завтра так послезавтра ее отошлют домой. И что тогда? Искать еще одну клинику, куда ее возьмут для исследований?
Положа руку на сердце, двух экскурсий с нее более чем достаточно.
Щелкнул замок входной двери. В голове сразу мелькнуло:
"Трофей будет, но не обязательно у меня!"
Тихо переговариваясь, двое мужчин вошли в предыдущую комнату, загорелся свет. Долорес спрятался за лабораторным столом. У нее был путь к отступлению: у каждой комнаты (в том числе, и у этой) была дверь в общий коридор, по которому можно было добраться до главного входа в лабораторию. Если действовать тихо, она сможет уйти — правда, без какой-либо информации.
Судя по голосу, одним из мужчин был Багатсинг. Другой голос был ей незнаком. Она осторожно выглянула из-за стола. В пяти метрах был дверной проем, за которым, но чуть в стороне, находились доктор и его гость. Долорес оставила дверь открытой, но была ли она открыта раньше? Кажется, да. Во всяком случае, Багатсинг ничего не заподозрил.
Гость так и не появился в проеме.
Черт, экран компьютера!
Долорес приподнялась и в полусогнутом положении дотянулась до кнопки монитора. К счастью, он погас беззвучно.
— Вот здесь, — услышала она голос Багатсинга и знакомый металлический звук створки холодильника. Было слышно, что он что-то достает.
— Последний рейс, — сказал собеседник с сожалением.
— Знаю, нас предупредили.
— И обо мне забудьте.
— Разумеется. Куда вы сейчас?
— Доктор, вам лучше этого не знать.
— Может и так… Передавайте привет нашим друзьям. Как только возникнет необходимость, мы полностью к их услугам. Кстати, вы не знаете, из-за чего свернули программу?
— Нет, меня об этом не информируют. Я только доставляю материал.
— Тогда, счастливого пути. Пойдемте, я вас провожу.
— Опять через черный ход?
— Да, так будет лучше.
Свет погас, послышались удаляющиеся шаги, хлопнула входная дверь.
Долорес перевела дух. Она так и не увидела незнакомца. Но его должна записать камера, установленная перед входом в клинику.
Она обругала себя последними словами. Черный ход! Она это не предусмотрела. Шпионская видеокамера стояла только перед главным входом.
Теперь придется отслеживать всю округу. Как передать задание коллегам?
Очень просто. Вряд ли медсестра, перед тем как уснуть, заблокировала компьютер.
В стационаре она столкнулась с роботом, спешившим занять пост у входа.
— Пора спать, — сказал робот с повелительно интонацией.
— Уже бегу.
Долорес сделала вид, что входит в свою палату, потом изменила маршрут в пользу комнаты дежурной медсестры. Компьютер, уже вошедший в режим ожидания, потребовал пароль.
Везенье кончилось, подумала она.
Вернув на место ключ и вещи, она сполоснула чашку из-под чая, затем перелила остатки из той чашки, из которой пила сама — медсестра могла что-то заподозрить, увидев чистую посуду.
Наутро медсестра была словно с похмелья. В присутствии врача она силилась делать вид, что с ней все в порядке. Что-то заподозрив, Багатсинг поинтересовался, как ее самочувствие. Она ответила, что лучше не бывает.
Утренний осмотр прошел быстро. С аппетитом позавтракав, Долорес явилась в дежурную комнату и громко потребовала связь с внешним миром. Медсестра сжала виски одной рукой, другой вяло махнуло в сторону монитора. Ей было явно не до слежки за пациентами.
В письме маме Долорес трижды употребила слово "болезнь" и выразила желание пообщаться со старыми друзьями как можно скорее.
Через час ее "старая подруга" уже воевала с администрацией клиники за право встретиться с Долорес. В конце концов клиника уступила, и подруги, сидя в вестибюле, обсудили события прошлой ночи. Было принято решение прочесать прилегающие окрестности. Возможно, камера на какой-нибудь заправочной станции запечатлела Багатсинга в компании незнакомца. Вариантов была масса, главное — достать образцы аудиозаписи подозреваемых. Потом, по голосу, Долорес выберет нужного персонажа.
После обеда Багатсинг сказал, что вечером на следующий день ее отправляют домой.
38
28.04, рукав Персея
Они шли глубоким каньоном, оставшимся после того, как миллион лет назад большой метеорит ударил планету по касательной. Дно каньона укрывала замерзшая азотная река, поэтому расстояние до поверхности — 100-150 метров — было поддерживать не сложно. Труднее было держаться вдоль стены. Несмотря на то, что метеорит, согласно всем метеоритным традициям, бил по прямой, километровые стены каньона были очень неровными. Виной тому были приливные силы, вызываемые тяготением гигантской метрополии. Эти приливные силы поддерживали внутри маленькой планеты постоянную геологическую активность, которая, в свою очередь, вызвала постепенный, но не равномерный обвал стен. Ширины каньона хватало, чтобы лететь без помех, но план Шина состоял в том, чтобы укрыться от радара эолийца за непроницаемым километровым бруствером, поэтому жизненно важно было держаться непосредственно у склона. Они сделали основную ставку на то, что массивные Д-корабли не приспособлены к маневрам возле мелких планет. Эолиец шел по круговой орбите как по рельсам. Высота орбиты составляла 20 километров, орбитальная скорость — 2 километра в секунду, период обращения — 100 минут. Дополнительную опасность представляли посадочные капсулы, которые могли заметить их при помощи собственных радаров. Поэтому рывок против хода эолийского корабля отменялся, — на фоне большого азотного океана их заметили бы с капсул в два счета.