– Она сказала, что доктор будет, а вот насчет налоксона... Она сказала, что доктор сам знает, что принести. Безнадежно. Сплошные запреты. Чем больше настаиваешь, тем больше им хочется показать зубы...
– Рэндолл... – слабым голосом прохрипел Малкольм.
– Да? – Я нагнулся над ним, чтобы лучше слышать.
– Достань... этих ублюдков...
Я глубоко вздохнул.
– Почему они облили вас, а не меня?
Мне показалось, что он услышал и понял меня, но не ответил. На его лицо внезапно выступили крупные капли пота, и он вновь начал задыхаться.
Я набрал в шприц налоксон из второй ампулы и сделал инъекцию в бедро.
Сразу же последовала не слишком сильная, но все-таки заметная реакция. Он вновь начал дышать, правда, пугающе слабо.
– Ублюдки ... сказали... я... обманул их.
– Что это значит?
– Я продал им... информацию. Они сказали... что она... полезная...
Деньги.
– Много они вам заплатили? – спросил я.
– Пятьдесят... тысяч...
– Фунтов?
– Боже... ну конечно... Сегодня вечером... они сказали... я обманул... Я сказал... чтобы они пришли... разделаться с тобой... слишком умный... к половине седьмого... Не знал... что Йен... будет здесь...
Я сообразил, что, обнаружив меня в компании Йена и Стивена, он попытался поскорее уйти и предупредить своих друзей. Хотя никто не мог сказать, что из этого последовало бы. Возможно, его все равно убили бы. Друзья Малкольма Херрика были непредсказуемы, как молния.
Я прошел в ванную, набрал полстакана воды и попытался влить Малкольму в рот. Он лишь слегка смочил губы. Похоже, это было все, чего он хотел.
Посмотрев на часы, я увидел, что с момента второй инъекции прошло две минуты, а с момента первой – четыре. Эти незаметные промежутки времени казались мне годами.
Йен быстро пришел в себя и начал задавать вопросы. Я же подумал о другом. Окружающие не могли не слышать шума. Почему они не попытались выяснить, что случилось? Никто не слышал крика Малкольма... или не обратил на него внимания. Я-то подумал, что этот вопль был слышен в Кремле. Когда микрофоны выключены, стены становятся непроницаемыми.
Малкольм снова потерял сознание и начал задыхаться. Я угрюмо ввел ему содержимое последней ампулы. Налоксона больше не было. В случае чего ни у кого из нас не оставалось шансов на спасение.
Глава 16
И опять Херрик слегка ожил. Опять к нему вернулось сознание, и он начал дышать. Но кожа его оставалась мертвеннобледной, а зрачки были не больше булавочной головки.
– У меня.... голова... кружится, – запинаясь проговорил он.
Я смочил его губы водой и небрежно спросил:
– А кто облил Ганса Крамера, вы сами или ваши друзья?
– Бог... с тобой... па... парень... Я не... убийца...
– А лошадиный фургон?
– Хотел... только сбить... напугать... чтобы домой... уехал... – он отхлебнул крошечный глоток воды. -Думал... что ты... не решишься... остаться.
– Зато ваши друзья не шутили, – заметил я. – Ни на улице Горького, ни на набережной.
– Они сказали... слишком опасно... с помощью Кропоткина... ты сможешь... разобраться...
– Угу... А что они сказали, когда им стало известно, что я знаю предсмертные слова Ганса Крамера?
– Проклятый мальчишка... Миша...
– Яд, не оставляющий следов, придумали вы или Крамер? – продолжал я допрос.
– Я случайно... узнал... Гансу поручил... украсть... – Херрик сделал слабую попытку ухмыльнуться. – Безмозглый ублюдок... я подставил его... Он сделал это... просто так... ради своих... идеалов...
– И он отправился в Гейдельбергскую клинику? – уточнил я.
– Боже... – Несмотря на то, что он решил все рассказать, журналист оказался неприятно удивлен. – В факсе... опасался... но думал... ты не заметишь... Они не хотели... чтобы ты... прочел...
– Но почему они убили Ганса? Он же помогал вам!
Херрик явно устал. Его голос становился все слабее, дышал он редко и очень слабо.
– Следы... спрятать...
Йен встал и подошел к кровати. С момента нападения он впервые посмотрел в лицо Малкольму. От потрясения его лицо потеряло привычную бесстрастность.
– Послушайте, Рэндолл, – взволнованно сказал он, – оставьте эти вопросы до тех пор, пока ему не станет получше. Что бы он ни сделал, это может потерпеть.
Он понятия не имеет, с чем мы имеем дело, подумал я. Но объяснять не было времени.
Я дал Малкольму еще немного воды. После вмешательства Йена он о чем-то задумался и, видимо, уже сожалел, что так много наговорил. В его суженных зрачках вновь загорелся отблеск ненависти, а когда я убрал стакан с водой от его губ, на лице появилось подобие обычного упрямства.
– Как их зовут? – спросил я. – Какой они национальности?
– Пошел... в задницу...
– Рэндолл! – воскликнул Йен, – неужели не хватит с него?
– Один из них был Алеша, – сказал Стивен. Он осторожно обошел стул и встал рядом с нами. – Вы что, не слышали? Малкольм называл одного из них Алешей.
С кровати послышалось подобие смеха. Лицо журналиста исказила гримаса. Но его голос – вернее, шепот – был полон злобы.
– Алеша еще... прикончит... тебя... па... парень...
Стивен недоверчиво посмотрел на лежавшего.
– Но ведь это ваш приятель старался вас убить. А Рэндолл пытается спасти вас.
– Черта лысого!
– У него мысли путаются, – сказал я. – Хватит.
– Боже... – простонал Малкольм. – Тошнит...
Стивен быстро оглянулся в поисках какого-нибудь сосуда, но ничего подходящего в комнате не оказалось. Впрочем, ничего и не было нужно.