Политбюро собиралось все реже, съезды тоже сошли на нет. Вот годы их проведения: 1917, 1918, 1919, 1920, 1921, 1922, 1923, 1924, 1925, 1927, 1930, 1934, 1939, 1952. Ежегодно частили – а затем перерыв до двенадцати лет вырос… Сталин возрождал Российскую империю, где партия стала ненужной.
Интересно, что в сталинский период некоторые эмигранты вернулись, например Горький (в 1932-м), Прокофьев (в 1936-м), Вертинский (в 1943-м)… В троцкистскую Россию они бы не вернулись никогда.
Суть периода 3: партия теряет власть (1928–1953).
Хрущев перетащил центр тяжести обратно в партию, а Брежнев даже вернул в должность словечко «генеральный» (в 1966-м). Империю строить они были не готовы, и Сталин не успел проложить колею, по которой они могли бы без усилий катиться. Проще оказался возврат к замшелому марксизму.
Партия вновь заменила собой государственные органы, превратилась в цемент, скреплявший Россию. Разрушишь партию – погубишь страну.
Период 4: возврат власти КПСС (1953–1985).
А с тем, что происходило в период 5, Трибунал разберется.
Заодно уж и еще один моментик покажу.
Как работал Сталин?
Советовался с мастерами. Решал проблемы авиации – приглашал авиаконструкторов и летчиков. Металлургические вопросы обсуждал с инженерами и директорами заводов. И так далее. Причем и сам готовился к встречам досконально, вопросы изучал и мастерам позволял отстаивать их точку зрения, не любил людей бесхребетных, готовых лишь начальству поддакивать. Нередко профессионалы его переубеждали (если приводили серьезные аргументы), и он менял свою первоначальную позицию.
Итог: молниеносный подъем промышленности, Победа, ежегодные снижения цен после войны.
Следующие вожди специалистов звать перестали, решали все узким клубчиком политбюро, возомнив себя корифеями всех наук. Ничего страшного в этом не было, развивались не хуже Запада – но от Сталина сразу резко отстали.
Горбачев же вообще перестал советоваться с кем бы то ни было – кроме Тэтчер и Рейгана, конечно… Имелся тесный междусобойчик: Горби, Шеви (Шеварднадзе) и Яковлев; внутри его еще что-то обсуждалось. Остальным же членам политбюро перекрыли кислород: «заседания длились долгими часами, с перерывом на обед. Говорил в основном генсек. Любуясь собой, говорил и говорил без конца»[27].
Нет, высказаться могли и другие, видимость коллективного руководства сохранялась. Однако повестку дня составлял генсек – и нежелательные для себя вопросы просто выбрасывал. Он же единолично определял, кому давать слово. Ораторов постоянно перебивал долгими монологами, отчего те теряли нить мысли… Затем сообщал, что обсуждение состоялось и следует «образовать комиссию для доработки проекта постановления на основе состоявшегося обмена мнениями».
Комиссии плодились, как плесень. Скажем, только 29 ноября 1988 года были созданы: Комиссия по вопросам партийного строительства и кадровой политики (число членов – 24), Идеологическая (24), По вопросам социально-экономической политики (20), По вопросам аграрной политики (21), По вопросам международной политики (22), По вопросам правовой политики (20)[28].
Два десятка человек отрывались от дела ради словоблудия в очередной комиссии, которая стряпала эскиз документа. А затем генсек единолично или с участием одного-двух помощников делал из него все, что хотел. Мнение членов политбюро на этой (решающей) стадии работы уже не спрашивалось.
Таким образом, важный партийный документ – постановление политбюро – в конечном счете являлся единоличным изделием генсека[29].
Однако параллельно парализованному политбюро исправно действовал секретариат ЦК. Им руководил Е. Лигачев, который вождя из себя не корчил и позволял людям работать. Секретариат собирался еженедельно, толково решал важные вопросы, и его постановления принято было исполнять. Потому туда всегда толпилась очередь просителей, от колхозных председателей до кинорежиссеров; лигачевская структура успешно решала их проблемы.
Как поступил Горбачев? Запретил дублировать обсуждение одних и тех же вопросов на политбюро и секретариате. Толково? Еще как! Предлог благовидный: зачем властные органы загромождать одинаковыми вопросами? Но секретариат-то реально работал, а политбюро лишь делало вид! Теперь решение проблем застопорилось вовсе.
В 1930-х это справедливо называлось: саботаж и вредительство.
– Прошу проследовать в зал. Перерыв закончен, – разнеслось из невидимых динамиков. Все втянулись внутрь.
27