– Спасибо за мнение, – сухо ответил Горбачев. Стало ясно, что уже все решено. Зачем звали?
– Я вас не убедил, и вы пожалеете о таком шаге. Когда-нибудь станете локти кусать, но будет поздно! – на прощание предрек Рыжков. И, как мы знаем, угадал. Конечно, если передача власти Ельцину не планировалась генсеком с самого начала…
– Истец, вы можете что-то добавить?
Задумавшись, я не сразу понял, что это адресовано мне.
К чему добавить? Вдруг я что-то упустил? Сколько времени я не слышал происходящего?
Я огляделся. Рыжков все еще двигался к двери. Ну надо же! Значит, всего на пару секунд отключился… Такое бывает, что целая картина выстраивается в разуме мгновенно, особенно во сне.
Я вышел на трибуну:
– У вас возникала надобность переломить стальную проволоку? Наверняка. Если вы будете тянуть ее изо всех сил – она лопнет? Да ни в жизнь! А вот если гнуть ее вправо-влево, сломается очень скоро. Не шумите, это не бред, сейчас поясню. Обвиняемый так же гнул страну в разные стороны: постоянно давал взаимоисключающие, противоречивые указания.
– Да бред! – бросил генсек.
Я возразил:
– Тогда объясните слова вашего ближайшего соратника Лигачева: «В сфере политики начались зигзаги, импровизации и расшатывания партии, государства, социальное и политическое перерождение… Страну все сильнее лихорадило, пока она не попала в разрушительный флаттер. Считаю, что этот специальный термин – флаттер – очень хорошо характеризует случившееся со страной. Он означает сильнейшую, вплоть до полного разрушения, вибрацию самолета при неверно выбранном режиме полета»[34]. Напомню: Егор Кузьмич окончил авиационный институт, так что подобные термины для него родные.
Горбачев начал отвечать:
– Страну лихорадило, потому что мы получили тяжелое наследие…
– …командно-административной системы. Понятно, – закончил за него Судья.
Генсек продолжил:
– Страна пребывала в тяжелейшем кризисе, унаследованном от периода застоя. Мы изучили все варианты расширения кризиса, однако…
Горби хотел сказать «разрешения». Но вышло то, что вышло. Он почувствовал, что из подсознания вырвалось нечто нежелательное, и примолк, пытаясь понять, что он такое сейчас ляпнул. Судья не стал дожидаться итогов его самоанализа и обратился ко мне:
– Истец, вы можете конкретизировать «флаттер»?
– Конечно. Начну с мелочи. Модным лозунгом было «ускорение», но одновременно с этим, в январе 1987-го, ввели госприемку, которая сильно замедлила выпуск продукции с предприятий. Работать предлагалось ускоренно, но на выходе результат труда тормозился. Что в итоге? Правильно, коллапс.
Горбачев улыбнулся мне, как дурачку:
– Молодой человек, вы не любите качество? Госприемка была нужна для его повышения.
Я ответил лишь одним словом:
– Помогло?
Тут улыбка с его губ сползла, он расцепил руки и снова их сцепил. И поведал:
– Позже мы поняли, что госприемка и не могла повысить качество, спасти могли только рынок и конкуренция.
– Ага, гладко, – качнул я головой, – только у нас теперь этот самый рынок, но нынешняя продукция гораздо хуже тогдашней… – В зале одобрительно загудели. – И я скажу почему: ведь реальный, невыдуманный рынок обернулся «обществом потребления». Покупатель теперь должен потреблять как можно больше, как можно чаще покупать – а значит, товары ни в коем случае не должны служить долго. Потому качество резко – и нарочно! – упало.
– У меня советский холодильник до сих пор пашет! – не сдержался кто-то в зале. – А нынешние дохнут за пять лет!
Я подтвердил:
– Вот именно! Некоторые советские устройства, от утюгов до автомобилей, до сих пор исправны; но любая продукция «демократических» времен ломается моментально.
– И не только наша. С импортом та же хрень, – подсказал тот же голос.
– Конечно, – согласился я. – Сейчас везде «общество потребления». Запад это первым начал.
– Какой Запад?! Сейчас все Китай штампует! – вмешался другой зритель.
Я парировал:
– А кто туда промышленность свою перевел? Не Запад? Их кто-то заставлял?
Судья негромко стукнул молотком:
– Господа, не отвлекайтесь.
– Да, извините, – опомнился я. – Коснемся темы бизнеса.
Тут зал аж заколыхался, заклокотал, и кто-то крикнул со смехом:
– Какой бизнес в СССР?!
– Такой, как и везде: частный, – объяснил я. – Тогда он назывался индивидуальной трудовой деятельностью. Был бизнес, был, не сомневайтесь… Итак, все мы знаем, что перестройка привела к полной свободе бизнеса, рынка, откатов, рэкета, заказных убийств – короче, к расцвету либерализма.