Судья кивнул:
– Благодарю вас. Господа, цель сегодняшнего заседания: установить, имел ли место факт предумышленного убийства. Защита уверяет, что не было убийства даже по неосторожности, что Советский Союз развалился сам. Если мы установим истинность данного утверждения, дальнейшее расследование лишается смысла. Слово предоставляется истцу.
Я поднялся на кафедру:
– Здравствуйте… Сейчас попробую сформулировать… Придя к власти, подсудимый начал сокрушительные реформы. Не спорю, проблемы имелись – как в любой стране и в любое время, – но их вполне можно было исправить, не круша социализм.
– Чушь! – выкрикнул с места Горбачев. – Система прогнила сверху донизу, лишь коренная перестройка могла ее спасти!
– Надеюсь, Трибунал установит, что это неправда, – парировал я. – А пока хочу напомнить ваши слова, Михаил Сергеевич: «Если б я не начал реформы, то царствовал бы еще лет пятнадцать»[11]. Они означают, что за вами пришел бы следующий генсек и так далее. СССР процветал бы до сих пор.
– Это было сказано в другом контексте! – сообщил подсудимый.
Я переспросил:
– В каком?
Бывший генсек не нашелся что ответить. Я продолжил:
– Вы (или те, кто вами управлял) все рассчитали точно. Вы шли плавно, без резких движений, понемногу приучая народ к развалу. Вашу вину доказать непросто, поскольку ни один ваш шаг сам по себе страну не убивал – однако все они вместе вели к одной цели. Вот ваши основные шаги: так называемая «антиалкогольная кампания», ослабление партаппарата, вывод войск из Афганистана, разрушение Берлинской стены, создание Компартии РСФСР, организация так называемого «августовского путча», беловежский сговор.
– Ну уж последние два на меня валить – это ни в какие ворота! – натужно засмеялся Горбачев.
А я упрямо повторил:
– Надеюсь, суд докажет, что и это ваших рук дело.
Адвокат поднял руку:
– Антиалкогольная кампания, вывод войск и разрушение стены – величайшие заслуги моего клиента. Ставить их ему в вину крайне неадекватно. Я требую психиатрического освидетельствования истца!
В зале засмеялись, а Судья покачал головой:
– Предложение отклоняется. Однако если обвинения останутся недоказанными, истец ответит за клевету.
Вот тут я испугался. Аж ноги ослабли. Нет, с совестью порядок, в своей правоте я уверен – но найдутся ли юридические улики? Блин, надо каждое слово обдумывать, а то сам влечу по полной…
Прокурор пришла мне на помощь:
– Пока мы считаем достаточным установить два факта: что страна сама не рушилась и что обвиняемый имел преступный умысел. Приглашается свидетель Рой Медведев.
Опаньки! С детства меня его имя забавляло. Пчелки с Винни Пухом. Ну-ка, каков он на самом деле?
Рой Медведев
Историк и бывший диссидент разочаровал: старенький, сутулый, в очках, ничего интересного… В зале появился, растерянно озираясь.
– Здравствуйте, Рой Александрович. Что вы можете сообщить о первых действиях подсудимого на посту генерального секретаря ЦК? – спросила Прокурор.
Свидетель заметил Горбачева и несколько раз изумленно моргнул.
– Вы… вот так? – спросил он невольно.
Генсек пожал плечами. А историк собрался и заговорил твердо и уверенно:
– Новый вождь начал с кадровых перестановок. Уже через месяц после избрания, на апрельском пленуме, он ввел в политбюро Егора Лигачева, Николая Рыжкова и Виктора Чебрикова.
– Людей Андропова, верно? – непонятно к чему спросила Прокурор.
– Ну… можно так сказать. Чебриков сменил его на посту председателя КГБ, а до того пятнадцать лет работал под его началом. Рыжков раньше был директором Уралмаша, Андропов его возвысил. Лигачев возглавлял Томский обком, Андропов ему тоже посодействовал. Да, если угодно, это люди Андропова.
– И как это доказывает вину моего подзащитного? – ядовито осведомился Адвокат.
– Пока никак, – ответила Прокурор. – Мы обрисовываем общую картину преступления. Продолжайте.
– Тогда же, в апреле 85-го, в Москву перевели Бориса Ельцина. Прошу заметить: он вошел в команду Горбачева сразу после его воцарения! Министром иностранных дел сделали Эдуарда Шеварднадзе, который до того был партвождем Грузии, мировой политикой не занимался и даже языков не знал. Также в ближний круг генерального секретаря вошел Анатолий Лукьянов, которого в центральный аппарат пригласил опять же Андропов. И главное: появился Александр Яковлев.