— Должен признаться, я только сейчас заметил ваши перемены. Моя сестра постаралась сделать из вас настоящую леди, герцогиня Алекса Масур. На это ушло всего неделя.
— А причем тут ваша сестра?
— Вы разве не заметили за собой этого поведения? У вас не дрожат руки, вы не смеете отводить взгляд и держитесь гордо, будто видите во мне самого короля. А ваша манера общения стала на порядок лучше того, чему вас обучили в деревне.
Алекса улыбнулась.
— Не сердитесь на моё воспитание, милый герцог. Моим учителем была простая служанка, которая выкормила меня после смерти матушки. Нянечка и так вложила много усилий, чтобы я перестала ребячиться с мальчиками Ямы.
— Вам нравилась жизнь в деревне?
— Очень. Я помню, как уходила с утра и приходила на закате, а порой, отец лично покидал свой кабинет, чтобы привести домой уже после заката. Моё детство прошло у берега реки, под сводами хрупкой стены, которая казалась тогда величественным замком самого короля. Мои шевалье защищали меня от опасности, которую мы придумывали сразу. Три мальчика считали и называли меня предвестницей.
— Как необычно…. Откуда взялось это… звание?
— Это не звание, — засмеялась Алекса, прикрыв улыбку рукой, — в наших играх я всегда знала, откуда придет враг. Врага мы так и не встретили, хотя мечтали побороть дракона, но графиня осталась предвестницей. Только один мальчик не посмел так меня величать.
— Почему?
— Он всегда будет называть моё имя, ведь мы остались друзьями.
— Если вы не возражаете, я оставлю за собой право, называть вас своей львицей.
— Львица мне больше нравится, — улыбнулась Алекса, — а я буду называть вас своим герцогом.
— Боитесь произнести моё имя?
— Это не так, я просто хочу…
— Так назовите его.
— Сейчас? — удивилась Алекса, бросив взор на слуг.
— Вот вы и отвели взгляд, — улыбнулся герцог.
— Я его и раньше отводила, чтобы рассмотреть дорогу.
— Вы глядели себе под ноги, а не прятали свой взор от супруга. Боюсь, Розе придется еще поработать.
— На нас ведь смотрят, — напомнила Алекса, — как я могу назвать ваше имя?
— Прикажите им закрыть уши, если они вас смущают.
— Вы не шутите?.. — растерялась Алекса, забыв свое положение в семье.
— Они поклялись вам в верности, поэтому только прикажите. Они не посмеют вам перечить. Попробуете?
Искушение было огромным, но Алекса не посмела воспользоваться данным титулом герцогине. Людям можно приказать принести еды, налить ванну или даже отвернуться, но закрыть уши ради того, чтобы назвать своего мужа по имени, ей казалось чрезмерным употреблением власти.
— Я позову вас по имени, мой герцог, — сказала она, — но это случиться, когда мы останемся наедине. А теперь ответьте мне на вопрос, кто такой Орлан де Месс?
— Вы не успокоитесь? — вздохнул герцог. — Стоит ли говорить про этого человека на прогулке с любимым мужчиной?
— Я всегда буду вас любить, милый граф, но от своих планов не откажусь. Вы сами пожелали, чтобы я стала львицей, поэтому прекратите меня путать с котенком. У меня свои счеты с этим хирургом…
— Он никогда не был хирургом, — прервал герцог, — и боюсь, вы узнали только одно его имя.
— Как это понимать? У человека может быть много имен?
— Ваша наивность меня поражает и даже немного смешит. Неужели вы до сих пор верите, что он человек?
Алекса встревожилась, но постаралась, как можно быстрее унять свои опасения. Она приехала сюда и живет рядом с мужем, герцог не позволит обидеть свою жену.
— Кто же он? — спросила она, взволнованно приготовившись услышать ответ.
— Чудовище без лица… — заявил Карл Масур.
Акация
***
Вместе с холодными ветрами пришли обильные дожди. Листья больше не могли удержаться на ветвях. Сменив свой окрас с зеленого на золотой, они стали осыпаться. И только самые упорные могли подарить еще несколько дней суровой, но в то же время прекрасной осени. В эти прохладные дни, Алекса не могла насладиться природой, чтобы провести время с мужем под золотым листопадом.
Причина была в том, что отец еще не ответил. Герцог уверил жену, что отправил все письма, написанные ей за все это время, но дом почему-то молчал. Алекса поникла, стала неразговорчивой, а все предложения мужа провести время вместе, она сразу обрубала под корень.
Подобно прохладной осени, герцогиня стала неприступной льдиной. Она начала огрызаться на каждую мелочь, которую подмечала за всеми. Стоило служанкам задержаться с наполнением ванны, Алекса обругала их за это, прогнала и заперлась в комнате на несколько дней. Только проголодавшись, она нашла в себе силы выйти и поесть вместе с мужем. Герцог понимал, что его вмешательство испортит отношения. Он старался быть заботливым первое время, но потом вообще перестал попадаться на глаза, чтобы не получить за какой-нибудь пустяк. Брак только выстроился, нашел точки соприкосновения, а любая неверная ошибка, может все испортить.
Этим вечером семья сделала исключение и впервые за долгое время, все сели за обеденный стол, чтобы поужинать. Свадьба давно прошла, а стол все так же мог порадовать угощениями. Две служанки обслуживали господ в стороне, а когда это требовалось, они подходили, чтобы сделать свою работу.
Алекса попросила одну из них поднести ей жареную рыбу, которую поставили очень далеко, а этикет не позволяет тянуться через весь стол руками. Для этого есть слуги. Пока рыжая женщина услуживала госпоже, Алекса посмотрела на мужа.
— Думаете, королева убила моего отца? — спросила она.
— Он жив, моя львица, просто верьте, — ответил герцог, отложив документы. — Я бы не стал попусту обвинять королеву каждый день.
— Я думаю, отец давно мертв… — тяжело вздохнула Алекса, отодвинув тарелку, которую поднесла служанка.
Аппетит резко пропал, хотя ужин только начался.
— Не печальтесь, я уверен в своих словах. Если королева убьет вашего отца, вы потеряете всякое желание ехать в столицу. Она не станет так рисковать из-за обычного графа.
— Мой отец не обычный граф! — стиснула зубы Алекса, повысив тон. — Вы забываетесь…
— Для королевы, ваш отец слишком жалок, — спокойно сказал герцог, — но я считаю его таковым. Поймите, что вы очень важны в планах королевы, поэтому она не будет никогда так рисковать. Это очень тонкая ситуация. Когда я вас забрал, граф Холл перестал интересовать корону, поэтому его давно вычеркнули из планов.
— Оставьте нас! — приказала слугам Алекса.
Служанки поклонились и, покидая главный зал, закрыли двери.
— Вы говорите о планах королевы, дорого герцог. Но почему вы дразните меня только намеками? Не томите меня больше, я этого не перенесу. Скажите, что задумала королева?
Карл посмотрел на решительно настроенную жену так, как посмотрел в первую встречу у трактира за Ямой. Герцогиню больше не пугал холод мужа, она была настроена так серьезно, что готова была принять его и таким.
— Я не могу этого сказать… — вздохнул герцог.
— Прошу!.. — взмолилась Алекса. — Я хочу узнать, что меня ждет. Королева ведь заберет нашего ребенка, а вы так просто готовы его отдать?
— Я не могу нечего сказать вам, моя гордая львица, — повторился муж заботливым тоном.
Алекса посмотрела на него строго, как он смотрел на неё раньше. Ни любовь, ни чувства не могли заставить свернуть её с пути. Герцогиня не собиралась отдавать своего ребенка надменной королеве и поэтому готова даже убить ту, кому поклялась в верности.
— Я и без вас справлюсь, — прыснула она, поднявшись из-за стола.
— Это невежливо… — заметил герцог.
— Меня это не заботит, так же как и вас не волнуют наши дети. Зря я вам доверилась, герцог. Вы навсегда останетесь гончей королевы, даже если она прикажет отдать ей нашего ребенка.
***
Разговор как-то не задался, и Алекса решила вернуться в свою спальню. Герцогиня понимала, что зря поссорилась с мужем, он ведь не виноват. Но ждать письмо, которое может не прийти, становилось все невыносимее. Если бы отец был тут, ему бы хватило строгости вправить мысли своей глупой дочери, как он и поступал каждый раз.