— У нас уже есть доброволец, — сказал муж, бросив взгляд на герцогиню. — Ты готова, моя гордая львица?
— Я избавлюсь от гнета королевы, даже если мне придется убить эту женщину! — заявила Алекса. — Только скажите что нужно сделать.
— Похоже, завтра пойдем в лес, — вздохнул отец.
— Нет! — резко бросил герцог. — Завтра и всю неделю, моя жена проведет в молитвах, чтобы научится смирению.
— Неделю?! — растерялась Алекса, поглядев на сердитого мужа.
— Хочешь остаться там навсегда?
— Нет… — промолвила обиженная герцогиня, спрятав глаза.
— А твоё поведение говорит совсем иначе. Простите нас, но мы должны поговорить с женой наедине.
Алекса сжалась, опасаясь за свое здоровье и безопасность. Масло в огонь подлила улыбка мачехи, а еще отец не посмел заступиться.
***
Загнав жену в покои, герцог толкнул её на кровать.
— Сколько ты будешь еще меня позорить? — спросил он презрительным тоном.
— Я ведь нечего плохого не сделала! — возразила Алекса.
— Нечего?! — вспылил муж. — Кто тебя надоумил залезть на стол? Почему ты начала рассуждать о родственниках своего отца, когда его брата убили? А главное… — он стиснул зубы. — Ответь мне, любимая, я тебе так противен?
— Я вас люблю! Вы мне…
— Тогда почему ты отводишь взгляд? Ты хоть можешь представить, как я выгляжу со стороны? На меня жена отказывается смотреть, будто я изверг, который тебя постоянно избивает и унижает! Что я плохого тебе сделал?
— Прекратите… — Алекса обиделась, ведь нечего плохого не сделала. Ей было стыдно смотреть в глаза мужа, но она так старалась все сделать правильно. От собственного бессилия, герцогиня с трудом выносила боль и сдерживала слезы. — Я вас люблю, герцог! Не разбивайте мне сердце!
Муж развел руки в стороны и, пройдя мимо Алексы, замер у окна.
— Моя сводная сестра научила тебя этикету, который ты должна была получить еще в детстве. Я отдал за тебя восемьсот тысяч рупий этой глупой королеве…. Но нечего…. Если ты сама не хочешь вести себя достойно, проведем урок послушания. Ты будешь ходить в монастырь до тех пор, пока не научишься себя достойно вести!
— Не надо! — взмолилась Алекса.
— С первыми лучами солнца ты будешь облачаться в рясу, и станешь молиться до полуночи. Я не верю во всевышние силы, но тебя этот урок научит смирению, которого ты никак не можешь достигнуть. Нечего. Эта глупая королева еще много лет будет выбирать себе мужа, поэтому спешить нам некуда.
— Я вас умоляю, не поступайте со мной так. Вы же хотели пригласить завтра…
— Тебе досталась фамилия самого богатого рода королевства Шарджа, дорогая жена, а тебя волнует только похоть, от которой ты не можешь избавиться. Молитвы помогут найти гармонию на душе и в сердце, а заодно сделают тебя послушной женщиной. Я бы мог воспитать тебя через боль, как поступают отцы, но мне эта мысль противна. Нет, с этого дня ты возьмешь обет целомудрия. Посмеешь мне противиться, я тебя закрою в монастыре. С тобой будет спать служанка, которая не позволит твоей шаловливой ручке скрасить одиночество.
— Вы поклялись мне в любви, а сами обрекаете на страдания… — с безразличием промолвила Алекса. — Я родилась бунтаркой и прозвана предвестницей, а вы хотите меня сломить. Не о такой жизни я мечтала, когда вышла за вас.
— Мы обсудим это, но сейчас ты сделаешь так, как я пожелал, иначе потеряешь все.
Душа в смятении
***
Герцогиня сама себя поставила в рамки, из которых нельзя сбежать. Как и предположили все члены семьи, Алекса не так быстро смогла постичь смирение, покой и очищения от злых мыслей. Произнесенные молитвы были пусты. День ото дня Алекса молилась, но не могла найти того, чего требовал муж. Десять дней стали целой вечность, обернувшись настоящим кошмаром, а как оказалось, это было только начало испытаний. Герцог все время находил повод отправлять свою жену в монастырь. Не успела на ужин? Будешь молиться еще три дня. Проспала? Еще походишь неделю. В каждом пустяке он находил то, за что можно зацепиться.
Алекса перешла на режим монахов уже через месяц. Питалась два раза в день только хлебом и водой, отдыхала в углу, сидя на коленках, перестала повышать голос, и искала смирение. В монастыре сразу дали понять, что тут не получится показать свой характер. Однажды она остановила молитву, и епископ это заметил. Он ударил её тростью по пальцам, чтобы своенравная герцогиня не показывала свой характер. Для монахов статус не имеет значения. Попади сюда королева, тростью досталось бы ей.
Все дошло до того, что Алекса облачилась в рясу, а раньше надевала черное платье. Шелк сменялся колючей шерстью, которая окутывала голое тело. Монахи даже хотели обрить ей голову, но герцог успел вмешаться и настрого запретил трогать его жену. Как ни странно, епископ его выслушал и согласился принять условия. Когда пришла осень, Алекса уже переселилась в монастырь к мужчинам, ей выделили отдельную комнату, чтобы она не искушала остальных, а вот со спальней не повезло. Место мягкой кровати и матрац, сменил обычный кусок сена на полу.
Десять дней растянулись на три месяца. Сегодня ей позволили вернуться домой, но сделать это пришлось в рясе. Шел проливной дождь, сильный ветер задувал лицо, а усталость дала о себе знать. Добравшись до имения Холл, герцогиня прикрыла лицо от очередного порывы ветра и вошла в дом.
Сладкий аромат домашней еды соблазнил так сильно, что Алекса пустила слюну, но тут же её отерла. Наступил вечер, поэтому Алекса нашла своих членов семьи в гостиной. Сегодня собрались все, кроме маленькой Лары, которая, наверное, крепко спит наверху.
— Отец… — растерялся Тобис, заметив сестру на пороге.
Близнец привлек внимание всех сидящих за столом.
— Добрый вечер, — поклонилась Алекса, как научили в монастыре. Нужно сжать вместе бедра и опустить голову, как можно ниже. Черная ряса запрещала ей пить вино, есть мясо, целовать мужчин, но пиком стал элегантный поклон, который тоже запретили.
— Алекса?! — удивился отец, а вместе с ним улыбнулась Жасмин.
Но сейчас герцогиню заботил только муж, который поедал свиное мясо, прожаренное с кровью, и даже не посмотрел на жену.
— Графиня Холл, вы позволите мне присесть? — спросила она мачеху.
— Присаживайся, — улыбнулась Жасмин.
Алекса заняла место рядом с Говардом — он оказался более смелым, чем Тобис, который сразу почему-то сбежал. Но герцогиня не держала зла на младшего брата, сейчас её заботил только муж.
— Зачем ты пришла? — спросил герцог, наконец, подняв глаза. — Я тебе не позволял. Ты снова решила сбежать?
— Меня отпустил епископ, дорогой герцог, — спокойно ответила Алекса, — вы поужинайте, а потом мне нужно вам сообщить очень важную новость.
— Хочешь развестись?
— Я об этом еще думаю, но речь зайдет о её величестве.
Муж и все остальные положили вилки рядом с тарелками, а Жасмин забрала Говарда и ушла с ним на второй этаж.
— Говори, мы готовы выслушать, — сказал муж.
— Вы уверены? — уточнила Алекса. — Я бы все-таки дождалась окончания ужина…
— Ты опять за старое взялась? — нахмурился муж. — За три месяца никакого эффекта.
— Это вам решать, дорогой герцог, но речь зайдет о новости, которая вас шокирует. В монастырь пришли сведения, что королева выбрала мужа и передаст ему корону уже через год.
— Откуда у монахов такие сведения? — растерялся отец.
— Архиепископ пожелал, чтобы мы помолились за благополучие королевства, потому что наша королева выбрала в мужья карлика.
Зал накрыла тишина. Над участью надменной королевы можно было бы посмеяться, если бы жизнь Роксаны не относилась ко всему королевству. Каждый член семьи понял, чем это свадьба угрожает Шарджа, но никто не мог придумать здравую отговорку. Королева, наконец, осознала все могущество дракона, а эта свадьба поможет заключить мир с империей. Род Остин не славится самопожертвованием.
— Дочка, — сказал немного растерянный отец, — а архиепископ сказал, почему свадьба назначена только через год?