— Точно! Позавтракаем в той таверне? — предложила девушка, подскакивая. — Дай мне пять минут, я переоденусь!
Не дожидаясь моего ответа, она убежала в дом собираться. Мы с её отцом переглянулись с одинаковым выражением лица.
— Женщины, — Хэнтер со смешком пожал плечами.
Я кивнул ему, коротко усмехнувшись. Но на этом хозяин дома потерял ко мне интерес, уткнувшись в газету. Пожилая служанка в чёрном платье с белым передником вынесла мне чашку с чаем. Я отпил из вежливости, отмечая, что чай у распорядителя был на порядок лучше.
Амелия не заставила себя ждать слишком уж долго, выпорхнула из дома в новом голубом платье, поверх которого опять красовалась мантия, и с широкополой шляпкой на голове. Откланявшись, мы покинули особняк.
Всю дорогу до таверны я не мог вставить и слова, да, впрочем, и не хотел. Амелия рассказывала об однокурсниках, щебетала без умолку, делилась тем, какая столица огромная и какая у них прекрасная академия. Иногда в её рассказах фигурировала и Катрин, поэтому я старался слушать внимательно.
— Мне горько, что ты не увидишь её изнутри, — вздохнула она. — Простакам… — подруга сбилась. — Прости, — она покраснела, отвела взгляд. — Обычным людям нельзя посещать обитель магии. Ректор издал такой указ. А вот нам можно выходить в город.
— Ничего, — отмахнулся я. Такие вещи меня давно уже не задевали. — Я буду рад послушать тебя. Ты очень живо всё описываешь, я как будто там вместе с тобой побывал, — подбодрил девушку.
Она воспряла, продолжая разговор:
— У нас есть куратор, он из династии. Если я могу создать облачко размером с наш дом, то он может накрыть весь город! — в её голосе сквозила смесь сожаления, восхищения и зависти. — Но декан говорит, что я смогу так же, когда выпущусь.
За разговорами мы подошли к таверне, перед которой собралась целая очередь. Таверна «У булочника Фреда» открылась не так давно, я краем уха слышал, что тут подавали чудесный кофе с фирменными булочками. В наших краях открытие новых заведений происходит не так часто, поэтому здесь собралось много молодых людей, желающих оставить в заведении часть своих сбережений.
Все стояли в предвкушении, разговаривая о том, что Фред приготовил заварные печенья по новому рецепту, и теперь всем не терпелось их попробовать. Я усмехнулся краем губ, вспоминая, что ещё пару дней назад подобные глупости меня не волновали бы от слова «совсем». Оно и сейчас было мне не особо интересно, я стоял скорее за компанию с Амелией.
Подруга сглотнула, поглядывая на вход и ища место в веренице людей. Тут в дверях появился сам Фред — необъятный дядька с лихими рыжими усами. Огляделся и неожиданно воскликнул:
— Амелия, ты ли это? — он улыбнулся во всю возможную ширину рта. Кивнул: — Идём со мной, скорее!
Мы миновали очередь под завистливые взгляды остальных ожидающих. Кто-то на миг взбунтовался, но его тут же успокоили шепотки о том, что там целая второкурсница академии магии. На кого, мол, пасть разеваешь.
Фред лично проводил нас за свободный столик, усадил. Попросил Амелию передать отцу привет, пожелал наслаждаться выпечкой и удалился на кухню. К нам же подошёл официант, с восторгом в глазах смотря на нашивку второго магического курса на мантии девушки. Он быстро принял заказ и убежал, а Амелия вновь продолжила разговор об академии и учёбе. Меня это нисколько не смущало, я с удовольствием ел принесённое печенье, запивал горячим кофе и наслаждался царившей тут атмосферой.
На улицу мы вышли лишь спустя часа так три. За это время у меня уже голова распухла как то облако от обилия информации о столице и академии. Но, как и обещал, я повёл Амелию к реке, пронизывающей весь город. Вновь почудился взгляд в спину, однако, украдкой обернувшись, я опять никого не увидел.
Решив, что моя паранойя, подкреплённая Никсом, играет злую шутку, отмахнулся от зудящего ощущения. Я шёл всё так же молча, лишь изредка вставляя пару реплик. О себе мне было нечего рассказывать. Я только с раздражением осознавал, что всё время после смерти родителей не жил, а существовал. Но это не было моей прямой виной, виновник был тут только один — Кларенс. И я ещё поквитаюсь с ним за украденое время и всю ту боль и унижения, которые испытал.
За разговорами я и не заметил, как на город опустились сумерки. Весенние дни были уже тёплыми, но ещё не такими длинными, как летние. Однако скоро ночь уступит.
И всё время прогулки вдоль реки у меня конкретно так чесалась спина, как будто кто-то пристально смотрел мне между лопаток. Но я запретил себе оглядываться, чтобы не подкармливать взбунтовавшееся воображение.