и под каждым коридором, и он держал это в секрете. Креван шел во тьме без страха.
Стены прохода были достаточно толстыми, чтобы его тяжелые шаги никто не слышал.
Человек мог кричать тут часами, и его никто не услышал бы.
Это он знал точно.
В конце прохода была маленькая деревянная дверь. Он затушил факел и медленно
открыл ее, стараясь не скрипнуть петлями. За дверью была задняя сторона гобелена. Он
посмотрел в дыру в нем на свой трон.
В центре комнаты за длинным столом сидели пять человек. Избранники Кревана,
Высшая пятерка.
Когда короля Банагера… убили, несколько аристократов пытались захватить трон, но
Креван перехитрил их. Он был сильным, да, он возвышался над всеми при дворе короля,
но его гордостью была хитрость, а не сила. И теперь он правил Королевством так же, как
командовал армией короля: беспощадно.
Не осталось клубка лордов и леди, правивших королевством. Были изгнаны
бормочущие старики и завистливые юные аристократы. Шумные мнения были подавлены,
как и дух демократии. Под правлением Кревана был только его голос. И когда он говорил,
Королевство слушало.
Он захватил крепость и армию, но нужно было управлять еще пятью регионами. Для
этого он назначил маленькую группу знати, выбрав их за особую жестокость.
Женский смех привлек его взгляд к камину за столом. Время не портило графиню
Д’Мер, правительницу Великого леса. Она была прекрасной, как и семнадцать лет назад.
Когда графиня отбрасывала назад золотисто-каштановые волосы и строила голубые
глазки, враги падали. Никто из мужчин не мог устоять перед ее чарами, пережить поцелуй
ее кинжала.
Герцог Реджинальд из Высоких морей улыбался как жулик. Его короткие волосы
завивались кудрями на голове. Он тянул конец бородки и прислонялся к стене, огонь
мерцал на его улыбке. Хотя он изображал безразличие, его взгляд постоянно падал на шею
графини, пока они говорили.
Барон Сахар из пустыни Белокость был с темной кожей своего народа. Его шахты в
песках приносили Срединам камни и драгоценные металлы. Много колец вспыхивало на
пальцах Сахара, пока он разглядывал золотые кубки на столе. Если в них был брак, Сахар
тут же нашел бы его.
Слева от него мужчину не интересовали кубки, его больше интересовало содержание.
Граф Хьюберт пил кубок за кубком, его покрасневшие глаза жадно вглядывались в дно.
Хотя его виноградники в тени Беспощадных гор производили лучшие вина в Королевстве,
их вкусы Хьюберт давно знал.
Последним был лорд Гилдерик Ужасный из Бесконечных долин. Если бы кто-то
натянул кожу на скелет и сверху добавил ворох прямых волос, то получилось бы нечто,
похожее на Гилдерика. Но он был еще и коварный. Он прятался в темном углу, следил за
комнатой глубоко посаженными глазами, другие притворялись, что не видели его.
Креван редко собирал их вместе, пока его казна и кладовые были полны, ему было
все равно, что они делают. Но этот день был особенным. Сегодня один из них умрет.
Слуга вошел в тронный зал, и Креван увидел свой шанс. Пока они отвернулись, он
выскочил из-за гобелена и подошел к ним.
- Приветствую, друзья!
Все вздрогнули и рухнули на колено.
- Ваше изящество, - пробормотали они хором.
Креван жестом попросил их встать.
- Хватит, не нужно преклоняться. А ты можешь уйти, - сказал он слуге, и тот
послушно покинул комнату.
Он приказал пятерке сесть за стол и опустился в свое кресло во главе. Сахар убрал
руки, когда Креван задрал ноги на поверхность стола.
Тишина. Немного тишины. Он заложил руки за голову и ждал, глядя на каждого по
очереди.
Первым заговорил Реджинальд:
- Ваше величество, что вызвало такое редкое событие?
Реджинальд был отличным человеком. Он смог забрать себе все корабли в Высоком
море, уклонившись от переговоров. Но Кревана не интересовал бизнес, это его и не
должно было волновать.
- Человек с твоими связями должен знать причину.
Реджинальд моргнул.
- Милорд, если вас что-то беспокоит, Высокие моря в вашем распоряжении. Мы
двинемся по вашему приказу.
Другие тоже поспешили кивнуть и пообещать верность. Он послушал их бормотание
и поднял руку.
Тишина.
- Если подумать, кое-что меня беспокоит. Кое-что. Что же это может быть? – он
отклонился на спинку кресла и состроил насмешливое лицо, подперев голову рукой. Жест
был обычным, но для пятерки означал кое-что особое. Никто не смотрел, где стучал палец.