— Теперь слушай меня… — жуткий шепот Холта послал холодок по спине Дилана. — Я строил свою империю еще до того, как ты существовал, — его пальцы впились в шею Дилана, боль проникала в тело. — Если будешь еще больше усложнять проблему, я не только дам им арестовать тебя, но и позволю погрузить тебя так глубоко в систему, что ты и не выберешься.
Он толкнул Дилана вперед, прошел мимо него к входной двери.
— Если не уговоришь Ромера, лучшим воспоминанием у него обо мне будет, как я выбрасываю его из своего дома, — он покинул квартиру и захлопнул за собой дверь.
Глава 9
Иллюзорная корреляция
Дилан шел по людным улицам по соседству. Он пересек дорогу среди ленивых машин, влился в толпу, направляясь к дому Алекса.
Он все еще ощущал хватку отца на шее, слышал его строгий голос в ушах. А еще он знал то, чего не знал его отец: Ромер не глупый, и он не стал бы все портить, болтая.
«Ему придется подождать», — он прошел к дверям дома Алекса и нажал на кнопку домофона.
Дилан вышел из лифта и направился к квартире Алекса. Он улыбнулся приоткрытой двери и вошел.
Хотя место выглядело как обычно, было в нем что — то волшебное. Может, в том, как дышали светом окна. Или в том, как тепло света смешивалось с прохладными тенями оттенков фиолетового. Забавно, как чья — то квартира может ощущаться домом сильнее, чем своя.
— Алекс? — Дилан добрался до гостиной.
— На кухне, — отозвался Алекс из дальнего конца.
— Ты вообще используешь остальную квартиру? — пошутил Дилан, проходя мимо большой библиотеки, слушая смех Алекса, пока приближался. — Что такое? — он вошел на кухню. — Ты купил новую эспрессо — машину?
— Разве она не красавица? — Алекс просиял, наливая молоко в сосуд.
— Я переживаю за тебя, — Дилан сел на стул с высокой спиной за белым мраморным островом на кухне.
— Ты еще не видел, что она умеет, — Алекс вставил сосуд в машину, нажал кнопочку и выпрямился, пока машина вспенивала молоко.
Пока Алекс радовался новой игрушке, как ребенок рождественским утром, Дилан мог думать лишь о том, как мужчина, что не был ему родным по крови, мог любить его больше, чем собственный отец. И вдруг седые пряди среди темных кудрей Алекса стали казаться не последствиями времени, а результатом воспитания сломленного ребенка.
Дилан вряд ли мог отплатить этот долг.
— Что? — Алекс поднял голову с тенью улыбки.
— Ничего.
— Выкладывай, — Алекс прижал ладони к мраморной поверхности.
— Ничего. Просто думаю, как ты выглядишь как современная версия двадцатых лет.
— Посчитаю это комплиментом, — гордо сказал Алекс на пути к шкафу с тарелками. Он схватил с крючков внутри пару фарфоровых чашек и прошел к стойке. Он осторожно опустил их на блюдца, уже ждущие их на большом деревянном подносе.
— Ждешь кого — то? — спросил хитро Дилан и вскинул брови, когда Алекс поймал его взгляд. — Даму, наверное?
— Опять ты об этом? — Алекс поставил одну из чашек в эспрессо — машину и нажал другую кнопку.
— Ты заслуживаешь любви, Алекс, — дразнил его Дилан.
— Я неплохо справляюсь, — улыбнулся Алекс. — В чем дело? Просто визит, или мне нужно стать серьезнее?
— Не знаю, как насчет серьезности, но сесть не помешало бы.
Улыбка Алекса чуть увяла от этого.
— Видимо, дело в том, что ты перестал принимать лекарства?
— Папа заходил? — Дилан отклонился на стуле, мрачнея.
Алекс кивнул.
— Хотел знать, что ты рассказывал мне о кошмаре.
Дилан смотрел на приподнятые брови Алекса и тонкие губы, а потом опустил взгляд.
— Представь его удивление, когда я сказал ему, что понятия не имею, что ты без лекарств.
Дилан опустил голову и покачал ею из — за отца.
— Когда?
— Он заходил около часа назад. Но я уже знал.
Дилан поднял голову и увидел тень улыбки на губах Алекса.
— Как? — спросил он.
— Кроме того, что ты ужасный актер?
Дилан выдавил смешок, повеселев.
— Я думал, ты расстроишься сильнее, — он склонился и уперся предплечьями в мрамор.
Алекс с улыбкой вытащил из эспрессо — машины чашку. Он отцепил сосуд с молоком и принялся вливать его в чашку с ловкостью профессионального баристы.
— Терапия — не заставить пациента делать по — твоему, — он помахал сосудом. — Это помощь в поиске ответов, которые им нужны. Я полагаю, ты остался бы на лекарствах, если бы они работали, — он довершил латте красивым листочком и опустил чашку на блюдце.