— Это нормально для повторяющихся снов…
— Нет, ты не понимаешь, Алекс, — перебил он, тело дрожало. — Дело не в том, что я видел сон дважды. Я видел его в разном возрасте. Человек, которого сжигали во сне, юноша с рыжими волосами, был моей старшей версией. Мне снилась смерть мой старшей версии, когда я был ребенком, но я не знал, что это был я, потому что не знал, каким буду, когда вырасту.
— Дилан…
— И он кричал мне не смотреть, а я не понимал, почему. Какое ему дело, что я увижу, как он умирает? Какое ему до меня дело? Я годами не понимал этого, а теперь понял. Потому что он знал… Моя старшая версия знала, что произойдет. Он знал, потому что видел этот сон в детстве. Он пытался оградить меня от…
— Дилан… успокойся, — Алекс поднял руку.
Дилан успокаивающе вдохнул, тело дрожало на выдохе.
— Это прошло по кругу, Алекс.
— Дилан, это классическая иллюзорная корреляция: ты ложно думаешь, что вещи связаны, но это может быть не так. И когда люди попадают в эту ловушку, они делают все, лишь бы доказать связь.
— Ты шутишь? Ты говоришь мне, что эти два кошмара не имеют значения?
— Да, конечно, значение есть, но оно может быть не таким, как ты думаешь.
Дилан расправил плечи, ожидая, когда Алекс объяснит ему.
— Думаю, нам стоит подождать, пока пройдут выходные, — Алекс сделал глоток.
Дилан нахмурился.
— Почему?
— Потому что для тебя это всегда сложное время.
— Я в порядке, — Дилан сказал это холоднее, чем планировал. — Просто скажи это.
Алекс посмотрел на Дилана, взглядом моля его закрыть тему.
— Алекс. Что?
Алекс опустил чашку на столик у кресла и переплел пальцы.
— Думаю… возможно, что в тебе затаилась вина из — за смерти матери. И этот Жнец — то, как ты справляешься с этой виной.
Дилан отклонился. Слова Алекса ударяли беспощадной волной.
— Что ты говоришь?
— Подсознание и эмоции часто воплощаются во снах.
— Думаешь, мой разум создал Жнеца, чтобы наказывать меня за убийство матери?
— Дилан… — Алекс нахмурился.
— Что? — Дилан повторил его выражение лица.
— Не очерняй себя.
— Разве я это делаю?
— Звучит, будто ты — убийца. Это не твоя вина. Роды рискованны, несмотря на современную медицину…
— Ты только что сказал мне, что я придумал убийцу, чтобы наказывать себя за смерть матери. А теперь говоришь не винить себя?
— Я говорю, что ты, возможно, испытываешь вину…
— Я не чувствую себя виноватым! — рявкнул Дилан.
Алекс сжал губы, а потом отвел взгляд.
Дилан смотрел на него, глаза жгло.
— Думаю, мне пора идти, — сказал он, когда Алекс стал размытым. Он не успел осознать, а уже бежал изо всех сил к входной двери.
Глава 10
Справляясь
Дилан вышел из «Bella Gelateria» с парой вафельных рожков с лучшим мороженым в городе, приготовленным вручную. Он пошел к гавани, где напротив терминала с круизными кораблями расположился ванкуверский конференц — центр.
Он прибыл к развилке и начал озираться в поисках Ромера, заметил его в центре у входа. Он не только выглядел забавно в плохо сидящей форме охранника, но и выглядел ужасно скучающим.
Но, как Дилан и надеялся, стоило Ромеру его заметить, он просиял.
— Лучше бы одному из них быть моим, — Ромер вышел из здания и скрестил руки с властным видом.
— Я думал, у тебя уже будет перерыв, — Дилан добрался до него.
— Я опоздал сегодня на работу из — за тебя, — он схватил рожок с бельгийским шоколадом из руки Дилана. — Так что перерыва нет, — он облизнул подтаявший край.
— Нам нужно поговорить, — Дилан вытащил ложечку из своего с солеными орехами и облизнул ее. — Но в уединенном месте.
Сидя на мягкой траве на крыше центра, Ромер доедал рожок.
— Пока все не усядется, — сказал Дилан. — Так для нас лучше.
— Если так говорит твой папа, — Ромер лег, скрестив руки за головой.
— Мне тоже это не нравится, но с институтом архитектуры и всем остальным, может, ты не хочешь быть втянутым в это, — отметил Дилан.
— Если я поступлю.
— Поступишь, — не отступал Дилан. — Боже, ты веришь мне насчет вкладов, но не в этом?
— Это другое.
— Я не хочу тебя утешить. Ты гениален. Они должны гордиться, что получат тебя.
Ромер невольно улыбнулся.
— Я тебе не снился поступившим? — он повернулся к Дилану. — Я, доделывающий проект за полночь, или как — то еще?