— Нив? — он повернулся к ней.
Нив. Целый нос, щеки и красные глаза. Ее кожа была бледной, она была осунувшейся, и хрупкое тело было укутано в черный.
— Нив, — снова позвал Дилан, но она не слышала его. И он проследил за ее взглядом на надгробие с его именем. И тут он понял правду, а Нив упала на колени и расплакалась. — Эй, — Дилан опустился рядом с ней и прижал ладонь к ее спине. — Все хорошо, — он гладил ее, ощущал кости ее спины. — Малыш, это был мой выбор, — прошептал он, но Нив плакала, словно его там не было.
Он нахмурился, протянул руку, чтобы убрать волосы Нив за ухо. Но он словно гладил статую, его ладонь скользнула по шелковистым прядям, но двигать их он не мог. Он мог ее касаться. Ощущать. Но не мог влиять на нее. Потому что был тут не на самом деле.
Его сердце рвалось пополам, он тихо выдохнул. Он поднял руку к горячей щеке Нив, смотрел, как выражение ее лица меняется, словно все ее тело вздрогнуло.
«Она это ощутила?».
— Нив, ты меня чувствуешь? — Дилан склонился, но печаль Нив снова разбила ее до слез.
Черное зашуршало за ней, и Дилан поднял голову. Он встал на ноги при виде Ромера, идущего к надгробию.
— Ро, — Дилан обошел, но Ромер не видел его. И хотя выражение его лица было нейтральным, его налитые кровью глаза говорили о другом. Он поднял руку, от чего Дилан отошел, и опустил деревянный кубик Рубика, сделанный для его дня рождения, на вершину его могилы.
Дилан посмотрел в глаза Ромера.
— Я здесь, — сказал он сломленным голосом. — Ромер, — он схватил Ромера за руку и наблюдал, как тот хмурится. Его бледно — голубые глаза наполнились слезами, и он прикрыл их рукой. Дилан мог лишь смотреть, как тает гора.
Ромер всхлипнул и посмотрел сквозь Дилана, словно на пустое будущее без него. Со стоном боли он опустил голову и повернулся к дорожке.
Дилан хотел окликнуть его, но застыл, заметив человека за Нив. Его волосы падали ниже широких плеч, он был в красном шарфе и темном одеянии. Незнакомец — андрогин с выраженными чертами и загадочной аурой.
Его дикие сине — зеленые глаза следили за уходящим Ромером. Как только Ромер ушел из поля его зрения, он посмотрел на Нив, поднимающуюся на ноги.
Она поцеловала свою ладонь и прижала к сердцу, не замечая хищника за собой. Ее лицо исказилось. Она произнесла что — то надгробию Дилана, а потом повернулась и пошла к вратам кладбища.
И мир затих.
Дилан смотрел на мужчину с красным шарфом, чей взгляд повернулся к гравировке на его надгробии. Он был ни рад, ни расстроен. Он казался бесстрастным. Ледяным.
Дилан не успел унять сомнения, а мужчина вытащил маску из внутреннего кармана черного плаща. Белую улыбающуюся венецианскую маску, контрастирующую с его выражением.
И когда он надел маску на лицо…
Дилан открыл глаза.
Глава 23
Убеждения
Дилан смотрел на белый потолок, лицо Жнеца пылало перед глазами. Лицо, что всегда скрывала маска. Скрытое за вуалью тени. Закрытое помехами или размытое расстоянием. Дилан никогда еще не видел это лицо.
До этих пор.
Он огляделся и понял, что находится в больничной палате. Ужасно стерильное место белого цвета с флуоресцентными лампами. По краям кровати несколько продвинутых машин следило за его состоянием.
Судя по толстым окнам и разделениям, больница была очень старой.
Снаружи была кромешная тьма.
Со слабым стоном он сел на кровати и принялся озираться в поисках телефона. Но даже проверив шкафчики тумбочки у кровати, он ничего не нашел.
Телефона не было. Как и кошелька. Как и других его вещей. Он опустил взгляд и увидел хлопковую больничную одежду, после чего добавил в список и свою одежду.
Он вытащил из себя трубки, встал на ноги и прошел к окну.
Тьма мешала понять, где он оказался. И он пошел к двери и попытался открыть, но она была заперта. Снаружи.
Он нахмурился, а потом уловил болтовню двух женщин, наверное, медсестер, которые приближались.
— Эти отношения не надолго, — рассмеялась одна из них. — Обычно я добираюсь сюда больше часа.
— Да, потому что ты из центра Манхэттена, — возразила вторая.