Алекс отошел на полшага, а потом начал потирать нижнюю губу. Он прошел в угол комнаты, схватил стул и подвинул его к кровати Дилана.
— Что? — Дилан сел на кровать, глядя на Алекса.
— Я все уладил с приемной комиссией, — он потер руки, опустив голову.
— Но? — Дилан понял по его лицу.
Алекс поднял голову.
— Думаю, тебе стоит вернуться. Ты можешь лечь в клинику. И будет круглосуточная забота.
— Зачем? — Дилан уставился на него. — Я не безумен.
Алекс опустил плечи, отклонился на стуле.
— Не безумен, Алекс.
— Я знаю. Но думаю, что тебе лучше быть там, где я могу приглядывать за тобой.
— Ты делал это всю мою жизнь.
— Но… — Алекс склонился, пытаясь смягчить свои слова. — В этот раз будет иначе, — он кивнул Дилану. — Я подойду к этому иначе…
— Я не буду в психбольнице, — сказал Дилан. — Я не должен оставаться здесь, но я этого хочу.
— С каких пор?
— С тех пор, как увидел его лицо.
— Чье лицо?
— Жнеца, — сказал Дилан и смотрел, как Алекс мрачнеет.
— Ты… его видел?
— Во сне, — кивнул Дилан. — Он пришел к моей могиле, дал Нив и Ромеру уйти. Они его не волновали, потому что они были инструментами для конца. Моего конца.
— Дилан. То, что ты испытал изменения, не значит, что это имело значение.
— Почему?
— Когда кто — то бросает монетку и получает «решку», он думает, что «орла» в следующий раз получит с большим шансом. И если он получает «решку» снова, то еще больше уверен, что следующий раз будет успешным. Но шансы всегда равны.
— Я знаю о заблуждении игроков, — сказал Дилан. — Но бросание монетки случайно. Числа Фибоначчи — нет.
— То, что некоторые факты совпали, не означает, что они связаны.
— Даже если на это указывают доказательства?
— Да. Даже так. То, что что — то возможно, и очень возможно, не означает, что это правда.
— Жнец сжег мою старшую версию у меня на глазах, когда я был ребенком. Пару дней назад этот сон прошел по кругу, Алекс. Потому что мои сны — предупреждения, — он сглотнул. — Всю жизнь они пытались помочь мне решить последовательность. И я с трудом успел.
Алекс сжал губы, глядя в глаза Дилана, словно почти поверил ему.
— Это мое преимущество, Алекс. Если Жнец реален, он не знает, что я еще жив, иначе может сделать что угодно. Со мной, Нив, Ромером.
Алекс опустил взгляд.
— Но теперь я видел его лицо. Я смогу его заметить. И я… — он замешкался, но, когда Алекс поднял голову, он без сожалений сообщил. — Я убью его.
— Ты не в себе?
— Я знаю, что ты не думаешь, что он существует, но я верю. И если я должен остаться здесь и научиться бороться с ним, я это сделаю, — он вспомнил, как целовал губы Нив в сахарной пудре на ярмарке, как резал ее шею зазубренным ножом. От одной мысли гнев и отвращение смолой заполнили его грудь. — Я перережу ему горло, даже если это будет моим последним поступком.
— Ты говоришь об убийстве.
— Это не убийство. Это самозащита.
Алекс смотрел, словно на дикого зверя.
— И ты хочешь бросить всю жизнь и попасть за решетку из — за какой — то теории, которую сочинил о парне, которого видел во сне лишь раз?
— Ты говоришь с парнем, который пытался себя убить, помнишь? Может, когда он уйдет, я смогу хотя бы поспать ночью.
— Это классический когнитивный диссонанс. Ты сделал то, что не можешь вернуть, так что изменил свои чувства, чтобы не терзаться.
Дилан чуть смягчился.
— Если хочешь остаться, я мешать не стану. Не в той ситуации, что дома. Но если ты веришь, что снял «проклятие», тебе нужно его отпустить. Ты впился в него.
— Потому что это не конец, Алекс. Я уклонился от пули. Даже если угроза пропала, я не могу жить дальше, зная, что он там, что он жив. Я не могу. Не после всего, что он сделал со мной.
— Но он не сделал. Те сны…
— Были. Настоящими! — рявкнул Дилан. — Ты не ощущал, как это, когда сжигают заживо или режут на куски бензопилой, так что не говори мне, что они — выдумка!
— Ладно, — Алекс поднял ладонь.
Дилан выдохнул напряжение и попытался успокоиться.
— Слушай… в академии я буду ощущать себя намного безопаснее, чем запертый в палате психбольницы на таблетках. И Ромер будет занят в институте архитектуры, так что я его едва буду видеть.
— Ромер… — Алекс хотел что — то сказать, но опустил голову и поджал губы.
— Что? — Дилан прищурился. — Что Ромер?
Алекс поднял голову и покачал головой с закрытыми глазами.
— Ничего, — сказал он тихо и сломлено. — Уверен, он поймет.