Да, каюсь, отправив навстречу Голикову и Ростовцеву, я чуточку повтыкал на изображение. Но только из-за того, что помнил слова Афины, сказанные накануне вечером:
«При первой возможности как следует рассмотри лицо и тело Светланы Николаевны, в которые вложено порядка трехсот пятидесяти тысяч вечнозеленых президентов. Веки, ресницы, брови, нос, губы, зубы, сиськи, идеально гладкая кожа на руках, животе, заднице и бедрах, полное отсутствие лишнего волосяного покрова… В общем, куда ни ткни — шедевры современных биотехнологий!»
Вот я и сделал десяток фотографий лица, рук и бедер, чтобы при первой возможности увеличить изображение и разобраться, что такого «старшая сестричка» углядела, скажем, в коже рук.
Рыжова, вдумчиво изучавшая собственное бедро, сидя на том же диване, что и я, почувствовала всплеск любопытства и поинтересовалась, что меня так заинтересовало в этой картинке.
Я объяснил. И получил забавный ответ:
— Женька права, над внешностью Еремеевой поработали очень дорогие пластические хирурги и в процессе использовали чуть ли не весь спектр самых продвинутых биотехнологий. Будет желание — покажу те фотки, которые мы изучали, и помогу увидеть каждое изменение. Но, между нами, девочками, говоря, не вижу в этом особого смысла: возможности, которые уже сейчас дает мой Дар, в разы круче, так что где-то через годик-полтора у тебя будет самый красивый гарем на Земле!
— Вы одурели⁈ — возмутился я, представив реакцию окружающих на радикальные изменения внешности сразу всех моих подруг.
Она растерянно похлопала ресницами, закусила губу, но почувствовала, что переигрывает, и перестала издеваться:
— Мы еще молоды, и те коррективы, которые теоретически смогут увидеть посторонние, однозначно не бросятся в глаза. К примеру, изменение естественного цвета и яркости губ никто не заметит просто потому, что мы пользуемся пома-…
— Ле-ер… — перебил ее я.
Рыжова замолчала, посмотрела в окно и криво усмехнулась:
— Список желаемых косметических процедур, составленный мною и Анькой, редактировала Голикова. Дальше объяснять?
Мне сразу полегчало, а с губ сама собой сорвалась шутка:
— Небось, вычеркнула больше половины?
— Угу, «больше»! — язвительно подтвердила девушка. — Четыре пятых! После чего расписала такие жуткие кары за любое нарушение достигнутых договоренностей, что мы впечатлились до дрожи в коленях. В общем, изменений, видимых со стороны, не будет. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.
Я назвал ее умничкой, прижал к себе и поцеловал в лоб, а затем спросил, готов ли список с тем, что необходимо купить в Улан-Удэ.
Лера утвердительно кивнула, сбегала за планшетом, нашла нужный файл и перекинула его на мой телефон. Потом влезла в систему наблюдения, разобралась, где тусуются Кнопка, Доулан и Афина, добавила еще один режим в оповещалку и задала довольно неприятный вопрос:
— Кого еще ты собираешься инициировать?
— Пока Таня не разберется с возможностями своего Дара и не покопается в душах нашего ближайшего окружения — никого. Но первыми в очередь углубленного тестирования поставлю Тимура, Линду и, наверное, Женю. Хотя мысль о том, что последняя будет чувствовать мои эмоции, откровенно пугает: она мне нравится, как личность, и я точно знаю, что на нее можно положиться, но ее стати до сих пор шокируют. А я не собираюсь делать ей больно.
— Значит, с ней все упирается в результаты сгона мышечной массы и биопластики груди? — зачем-то уточнила она.
Я кивнул, почувствовал, что Рыжова полыхнула энтузиазмом и выставил перед собой обе ладони:
— Не торопись предлагать помощь: желание Афины сделать пластику — это классное прикрытие для легендирования изменений во внешности Люды! Ведь если мы ближайшие два месяца будем мотаться по самым лучшим клиникам пластической хирургии и под предельно жесткими договорами о сохранении врачебной тайны будем показывать врачам кого-то, прибывшего с нами на конвертоплане, то создадим иллюзию заботы о Полуниной.
Девушка прищурилась и понимающе хмыкнула:
— Ну да, следующие полгода будут тестовым периодом, позволяющим отследить источники возможных утечек. Потом ты натравишь на самых стойких Таньку, способности которой к этому времени прилично усилятся, и убедишься в отсутствии у них «левых» планов. Поэтому со спокойной душой прогонишь Женьку по трем-четырем процедурам и в разных клиниках, верно?
— Ага! — подтвердил я и усмехнулся: — Думаю, она не расстроится, если мы уберем все растяжки, появившиеся из-за взрывного увеличения мышечной массы, оба шрама от пулевых ранений, родинку на скуле и что-нибудь еще…
…На первый ярус подземного ангара мы вышли из лифта ровно без четверти десять. Ростовцева и ее добровольный помощник Егор унеслись проводить предполетные тесты, а Таня, я и чета Еремеевых двинулись к новеньким «Уничтожителям», радующим взгляд знакомыми аэрографиями.
Машинки оказались заправленными под завязку, бортовые компьютеры радостно мигали зеленью отчетов, поэтому мы с Голиковой по очереди тронулись с места, развернулись и, дождавшись опускания рампы, заехали в грузовой салон задним ходом. Да, не быстро — внедорожники с широченной базой, кенгурятниками, мощными лебедками, шноркелями, люстрами, фарами-искателями и т. д. реально вошли в него впритирку и потребовали включить голову, чтобы обеспечить надежное крепление на специальном настиле. Но первый блин получился отнюдь не комом, так что в двадцать минут одиннадцатого «Вихрь» выехал наружу, а я попрощался с группой поддержки, поднялся на ярус выше, забрался в первый попавшийся «Гнев» и активировал процесс перемещения на оперативный простор.
Конференцсвязь установил еще до того, как оторвал конвертоплан от посадочной площадки, убедился в том, что створки начали закрываться, и был вынужден ответить на вопрос юного почемучки:
— А почему мы летим в Улан-Удэ на двух «конвертах»?
— Зима, мороз, пятьсот километров дикой природы и непуганое зверье, а от аварий никто не застрахован. Ну, и какой смысл рисковать?
— Ну да, согласен… — задумчиво пробормотал он и задал следующий: — Денис Владимирович, а зачем вы взяли с собой столько оружия?
— Да его совсем немного! — улыбнулся я. — А причин целых две. Первую ты уже слышал, а вторая является следствием: в толпе, которая прилетит из Москвы, будут наши сослуживцы, представляющие собой весьма серьезные боевые единицы, соответственно, перед вылетом на Фролиху имеет смысл экипировать их хотя бы по самому минимуму!
— А ваши сослуживцы согласятся лететь обратно в «Вихре», чтобы я мог со спокойной душой перебраться в ваш конвертоплан?
Его эмоций я, естественно, не слышал, но по реакции Росянки понял, что этот юный джентльмен влез в ее «конверт» для того, чтобы, в случае чего, оказать девушке любую возможную помощь:
— Не будут. И… постарайся не очерстветь: поверь на слово, настолько бескорыстную заботу о слабом поле в наше время проявляют нечасто!
Тут «джентльмен» смутился и постарался плавно перевести разговор на менее острые темы, спросив, насколько сложно освоить управление такими «конвертами», как «Wrath» или «Nightmare».
Мы сделали вид, что не поняли причины смены вектора интересов, довольно подробно описали принцип работы адаптивной системы обучения пилотированию от «Оракл», а в самом конце рассказа убили мальчишку сногсшибательным предложением:
— Будет желание — прилетай к нам на остров Очарования на весенние каникулы, и мы поможем тебе освоить самые азы этого дела.
Следующие полчаса Егора плющило не по-детски: он тащился от «сумасшедших перспектив», придумывал весомые аргументы, способные убедить родителей отпустить его в Штаты, восторгался фотографиями наших владений на телефоне Ростовцевой и т. д. Так что большую часть перелета мы просто не заметили. Впрочем, от «тягот» дороги я отвлекался не только на доблестного защитника слабых и угнетенных. Минут через пятнадцать после вылета с Фролихи созвонился с начальником ФСБ Улан-Удэ по номеру, полученному от Виктора Викторовича, представился и офигел от энтузиазма собеседника, получившего ЦУ от «самого» Кононова: вместо того, чтобы отправить в аэропорт кого-нибудь из подчиненных, способных решить два простеньких вопросика, он отправился туда лично, ибо «не мог пропустить моего прибытия в город»! Кроме него, созвонился с Линдой, летящей в нашу сторону, влез на сайт аэропорта, чтобы уточнить расчетное время прилета московского рейса, и ответил на звонок Татьяны, спросившей, какой тортик я бы хотел умять на ужин.