Но мужчина, казалось, не слушал. Он лишь качал головой и твердил о бессмысленности своего существования. Сколько времени понадобиться, чтобы время затянуло эти раны? Месяцы, годы, десятилетия… Жизнь?
Елисей обнял Яну за плечи, стараясь утешить её. И в тот миг взгляд её за что-то уцепился.
— Маша, — прохрипела она заплаканной девушке в жёлтом комбинезоне, лежащей на ящиках, застеленных тентом. Та посмотрела на Яну, но ни единой нотки радости не промелькнуло в её лице.
— Я осталась одна, — сказала она, из глаз потекли ручьи слёз. — Отец спас меня, но…
Наступила тяжёлая пауза. Девушка не решалась сказать. Она прикрыла лицо руками.
— Оно убило его! — выдавила она из себя и разрыдалась пуще прежнего. — Моя… мать…
Яна села рядом с ней. Она чувствовала себя чуток уверенней.
— Я знала, что так произойдёт, — сказала она. — Просто знала. Но не верила. — Слезинка скатилась у неё по щеке.
Елисей посмотрел по сторонам. В нескольких шагах от них стояла палатка с номером сорок восемь.
— Вот наш новый дом, — сказал он Яне и кивнул в сторону палатки.
— Вы т-т-тоже в сорок в-восьмой? — спросила Маша.
— Будем горевать вместе, — без всяких эмоций подтвердила Яна.
***
Минуты нехотя сменяли друг друга, складывались в часы. В первый день ни Елисей, ни Яна ничего не ели. К горлу подкатывался твёрдый острый ком, глаза вновь испускали слёзы, а гиря оттягивала живот всё ниже. И только на следующий день он принялся рычать и журчать, требуя еды.
У столика в палатке сидели все до единого, понурив взгляды и грызя большую сухую плашку экстренного рациона питания. Единственный генератор, по некоторым причинам, вышел из строя на неопределённое время, из-за чего было приказано выдать армейскую еду.
Глаза у Маши были краснее красного. Казалось, даже Яна так не убивалась, как она. Хотя и Яна чудовищно переживала.
В основном в палатке с Елисеем жили девушки (в иной раз такое стечение обстоятельств можно было считать величайшим везением, но не сейчас), за исключением одного мальчишки, который, судя по всему, остался без родителей.
В лагерь прибывали всё новые выжившие, но их было значительно меньше, нежели в первый день, — всего с десяток человек. Как они пережили ночь, для всех осталось секретом, ибо те не желали ничего вспоминать. Они не рыдали, не грустили, не сердились. Они сидели с отрешённым, пустым взглядом и, казалось, переживали те события раз за разом, почти потеряв связь с реальным миром. А когда их хотели вернуть к действительности, они вздёргивались, пугались и кричали.
Яна глядела исключительно на еду и на стол, не желая сталкиваться с кем-нибудь взглядом. Рука у неё была аккуратно перевязана.
Доедая рацион питания, Елисей случайно глянул в окно палатки. Увиденное его удивило. Он забросил несчастный последний кусочек в рот, стряхнул с губ крошки, резко поднялся и вышел. Яна проводила его взглядом, но ничего не сказала.
На улице дул сильный и холодный ветер, взлохмачивая Елисею чёрные волосы и щипая щёки. Тёмные тучи, плотно загородившие солнце, предвещали о сильном дожде.
Елисей шёл уверенно и быстро, виляя между палаток, откуда не переставая доносился тихий плач. Он наконец настиг парня, что шёл к нему спиной. Его одежда, телосложение и походка сильно напоминали ему одного знакомого человека.
— Артём! Артём? — позвал он.
Парень повернулся. Он вовсе не был тем, кого Елисей намеривался увидеть.
— Простите, обознался.
Парень повернулся и зашагал дальше, как ни в чём не бывало.
Елисей вспомнил, о чём они говорили в последний раз с Артёмом. Тот всё же решил заказать билеты на магнитный поезд. Может быть, он успел повидаться с родителями. А было бы ещё замечательней, если у них всё хорошо.
— Заражённый! — раздался далёкий крик.
Елисей посмотрел в сторону выкрика. Он только сейчас заметил, что вокруг лагеря из машин, ящиков и прочего подручного хлама выстроили баррикады. На крыше одной из «газелей» стоял на колене солдат, в руках у него виднелся автомат. Лагерь охватил тихий треск.
Елисей подошёл ближе к месту, откуда стреляли. Он и забылся, в чём была причина их бед.
— Один? — спросил подошедший военный у стреляющего.
— Пока, да.
— Следи тщательней, надо усилить дозор. — Он куда-то направился, бормоча под нос: — Возможно, они пронюхали, где мы сидим. Сколько шума от машин, вертушек… Или же простая случайность…
— Найдите, моего сына! Прошу вас! — прокричала женщина, неподалёку от Елисея, вздрогнувшего от неожиданности.