— Кто ты? — спросила девушка.
— Я уже отвечал на этот вопрос, — Елисей пытался говорить как можно спокойнее.
— Я имею ввиду не имя. Ты мародёр, из «Воли»? Или, может быть, из «Мессии»? Или ты агент ОСБ?
— Что? — не понял Елисей. — О чём ты?
— Что не понятного я сказала?
— Да ничего не понятно!
— Зачем ты помог мне?
— Странный вопрос.
— Мир изменился за последним дни. Меня мог захватить праенунтиа мортис. — Она резко опустила пистолет. У Елисей отлегло.
— Разве это важно? Ты человек. И была в опасности, я не мог не помочь.
— Благородно, но глупо. Не пойми меня неправильно. Я очень благодарна. Но я не могу тебе доверять. Кем ты работал?
— Писал статьи. Учился, получал третье высшее, философское. Хотел написать собственную книгу.
— Хочешь сказать, в мире остались люди с моралью?
— Что здесь произошло? — спросил Елисей, не ответив на вопрос, как ему показалось, риторический.
— Мародёры. Я искала... кое-что. Обыскала полдеревни. А когда зашла сюда, наткнулась на них. Один из них хорошенько полоснул меня ножом. — Она кивнула на рану. — Я тоже ранила их. На шум стянулись последние жители, ну, ты понимаешь. Все, кто не был заражён, давно сбежали с этих мест. Бандиты разделались с одним и сбежали, прихватив, судя по всему, мою машину. А я осталась одна, умирать.
— Что ты искала?
— Это неважно. Всё равно здесь этого не нашлось.
— Ты не видела карт?
— Карт? Нет, разумеется. Их давно никто не держит в доме. Что ты хочешь найти?
— Хотя бы понять, куда я приехал.
— Мы в Волково. Это рядом с Екатеринбургом. В сам город не советую лезть. Там не то, чтобы опасно...
— Да, понимаю, там проститься с жизнью ничего не стоит. Я с Неограда.
— Что?! Но ваш город эвакуировали, усиленно отбивали и должны были освободить.
— Не знаю, откуда у тебя такая информация, но освободить они его явно не смогли.
Елисей припомнил кокон в центральном парке, который никак не подчинялся ни огню, ни взрывам.
— А что «Вечность»? — Она бросила пистолет на кровать, села рядом и принялась поправлять волосы.
— Что? При чём тут вечность? — не понял Елисей, облокачиваясь на дверную коробку.
— В городе Неограде расположен научный комплекс в виде бесконечного треугольника. Он считается восьмым чудом света. Учёные, что там находятся, называют свою организацию «Вечность». Не говори, что не знаешь.
— А, да… Ну, они парят. — Елисей пожал плечами. — Вроде ничего не предпринимали. Я уже несколько дней там не был! Не знаю, что там произошло за эти дни. Лучше ты скажи, интернета так и нет? Любой связи?
— Электричества так и не появилось, а без него никакой связи на дистанции быть и не может. Оно бесследно пропало, в одно мгновение вся страна была обесточена. Ходят слухи, что некоторые выжившие пытаются восстановить работу ГЭС, ПЭС, АЭС и всего остального. Но сотрудников, кто может в чём-то там разобраться, почти нет. Да и мне кажется, проблема в чём-то другом.
— А правительство? Известно что-нибудь?
— Я почти в таком же неведении, как и ты, — огорчённо ответила она. — Рассказала, всё что знала.
Да, но о какой «Воле» ты говорила? И о чём-то ещё.
— После наступления катастрофы мир рухнул. Все прежние законы и правила канули в небытие. Этим воспользовались некоторые группы людей. Одни покинули особо охраняемые зоны — я имею в виду тюрьмы (на момент наступления апокалипсиса и после их уже никто не сторожил) — и кое-как объединились, создали кланы и прозвали себя «Волей». Ну, они же на свободу вышли…
— Встречался с такими…
— Другие, такие как «Мессия». Ну… Некоторые военные дезертировали, их не устраивали — как бы выразиться по официальнее — условия труда. Они основали «Мессию». Как понимаешь военную организацию. Не то чтобы военную, там все госпредатели, хотя какое государство они предали — не совсем ясно. Но у них там жёстко, строго, с порядком. И они, пожалуй, одни из немногих, кто занимается полезным делом. «Мессия» уничтожает порождений мортиса.
— А обычные военные остались?
— Точно не знаю, но думаю, да. Остались ещё, конечно, выжившие. Большинство из них сформировали группы, обосновали лагеря. Ну, вернее, сейчас этим и занимаются. Другие же, как и мы, одиночки.
— А учёные?
— Странно, что ты спрашиваешь, — она вскинула густые брови, придавая лицу задумчивый и хмурый вид. — но я не знаю. Зачем они тебе?