Было тихо.
Хотелось заснуть, заснуть в последний раз. Елисею верилось, что так станет только лучше и свободнее.
Вдруг он почувствовал жгучую боль в груди, вернувшую его в реальность. Мир обратно залился красками, как никогда прежде. Звуки вернулись. Всюду раздавались грохот и присвисты, а мотор пикапа надрывался на рык. Но всё же звуки были какими-то далёкими, а силуэты расплывчатыми.
Он хотел вернуться обратно. Там же Яна…
— Ты у меня ещё до сотни проживёшь! — слышался, как из-за стены, знакомый голос Анны. — Слышишь! — надрывалась она.
Анна вела пикап. В окнах мелькали дроны, угнаться за пикапом им было не так просто.
Елисей глянул на спидометр. Стрелка переваливала за сто восемьдесят.
Какая-то тяжесть всё же переборола его, и он потерял сознание, погрузившись в темноту.
Глава седьмая. «Ветвь Ивановского»
Затуманенный разум отпрянул ото сна. Нос вдохнул, наслаждаясь приятным воздухом, который, казалось, не чувствовал ничего целую вечность. Засохшие губы отлипли друг от друга. Сквозь веки пробивался свет. Как издалека доносились голоса:
— …Зря я всё же вас послушал. Если вам было это так важно, мы бы собрали отряд. Всего один день. А если он не оклемается… Как же так, Елисей?..
— Его состояние стабилизируется с каждым часом. Нет поводов переживать.
Елисей резко вздохнул и проморгался. Рядом с ним стояли Пётр и Анна, устремившие взгляды на него.
Пётр раскрестил руки и подошёл к нему.
— Жив, перец! — улыбнулся он и слегка пихнул Елисея в плечо.
Иначе быть и не могло. — Анна тоже подошла.
— Я бы не прочь поболтать, — обратился он к Елисею. — но мне весь мозг прожужжали, — Он мельком глянул на Анну.
— Только не жужжание… — прохрипел Елисей.
Пётр не понял, а Анна немного рассмеялась.
— Чтобы мы тебя пока не расспрашивали, вот что нам сказали, — закончил он. — Так что до встречи. Бывай.
Пётр ушёл. Анна взяла ближайший стул и поставила напротив Елисея, но не села, а тоже куда-то ушла.
Елисей пока осмотрелся. Он лежал в знакомом ему лазарете. На соседней кровати лежала Яна. Сколько она уже держится?! А точно ли мортис не овладел ею? Быть может, это часть его плана? Способен ли он проворачивать такие дела? Следить за жертвами? А как он вообще думает?
Голову Елисея забили подобного вида вопросы. Но он отмахнулся от них. Сейчас ему было трудно думать и соображать.
Он глядел на Яну. На её лицо падали уютные лучики света, пробивающиеся между ветвями в окна. Слышалось пение какой-то птицы. Елисей уже и забыл, какого это, слушать природные композиции.
Он чуть стянул с себя одеяло, где обнаружил бинт, обмотанный вокруг груди.
Дверь хлопнула. В комнату вернулась Анна с подносом в руках.
— Что ж, дружок… Как ты себя чувствуешь?
— Сказать честно? — спросил он и прокашлялся.
— А чего темнить.
— Хреново.
Анна улыбнулась и сказала:
— Завтракай. Я приду через час, и мы поговорим.
Елисей, на удивление самому себе, быстро всё съел и оставшееся время то глядел в окно, то осматривал палату (одну на весь лазарет), то смотрел на Яну, всё думая о том, нашла ли что-нибудь Анна в лаборатории.
Анна, как и обещала, вернулась через час. Она, остановившись у его кровати, пристально на него поглядела, а потом присела на стул, закинув ногу на ногу и скрестив руки.
— Состояние нормализировалось, — заключила она.
— Что произошло-то? Почему я здесь? — последовал наконец логичный вопрос от Елисея.
— Подстрелили тебя, — ответила Анна. — Ну, историю про то, как я отрывалась от дронов, рассказывать не буду. Там целый рассказ можно написать. А подцепили тебя хорошо. Пришлось операцию проводить. Прошло вполне успешно. Но без глазной линзы, — Она указала на глаз. — я бы не справилась. Можешь списывать это на то, что тебе сильно повезло, что рядом оказалась я. Иначе пришлось бы тебе искать операционную с несколькими хирургами. Ха!...
— Как тебе такое удалось? — просиял Елисей.
— Так я ж биолог… микробиолог, вирусолог, зовите, как хотите! Я столько за жизнь успела лягушек перерезать. Шучу, конечно. Они сами под нож ложились. — Немного погодя, она добавила: — Ты был без сознания трое суток.
— Не знаю, как и благодарить тебя, — качал головой Елисей.
Повисла немного неловкая тишина. Анна направила взгляд к окну, чтобы не встречаться глазами с Елисеем. В ней чувствовалась внутренняя борьба и нерешимость, но она быстро их подавила и начала разговор совсем не о том, о чём думала: