Большое количество сходных знаков, роднящих футарк с европейскими, восточносредиземноморскими и ближневосточными алфавитами, заставляет видеть в нем продукт безусловного скрещивания нескольких культур и результат явных заимствований. Лишь магистральное направление этих заимствований и их объем могут быть оспорены.
Этрусский алфавит, представленный немалым количеством надписей (более 11 тыс.) (66; 64), которые доживают до I в. н. э. (118; 133) и в большинстве своем еще не расшифрованы полностью, обнаруживает наибольшее совпадение в количестве идентичных или очень близких по графике знаков с футарком (66; 70). Так, обнаруживается до 12 знаков, перекликающихся у этрусков и германцев (187; 55).
Контактная зона в регионе Северной Италии — Центральной Европы выглядит вполне правдоподобным претендентом на роль места культурного взаимодействия этрусков с южными германцами и возникновения новой системы письменности. Во всяком случае, совершенно очевидно, что появление почти десятка идентичных знаков в двух географически близких алфавитах абсолютно невозможно объяснить с точки зрения их совершенно независимого генезиса. Но учитывая, что этрусский алфавит был производным от греческого и латинского, то ясно, что руническое письмо органически дополняет схему генетической преемственности алфавитов:→
древневосточные
↓
ближневосточные (финикийский)
↓
островные (Восточное Средиземноморье)
↓
греческий
↓
латинский
↓
этрусский
↓
футарк
Одновременно футарк выступает как завершающее звено в этом ряду — наиболее позднее и типологически существенно отличное от предшествующих. Тем не менее столь же совершенно ясно, что руны возникли на основании существовавших ранее контактов с носителями письменности собственно германских знаковых систем, о которых мы можем лишь догадываться. Наиболее радикальным было бы объявить все знаки, не находящие аналогий в средиземноморских алфавитах, собственным архаическим наследием германцев. Однако вряд ли это возможно. Многое возникало в ходе переработки до неузнаваемости чужих знаков, отдельные знаки могли быть, напротив, совершенно самостоятельно возникшими, но графически идентичными уже существующим. Как и во многом другом, вопрос осложняется отсутствием ранних находок.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и влияние огамической письменности. Огам, являвшийся характерной чертой кельтской культуры, был, несомненно, более закрытой информационной системой, чем футарк. Однако он в любом случае был доступен для обозрения и достаточно широко распространен в пределах кельтской цивилизации. Несомненно, что близкородственные кельтам этнически и «стадиально наследующие им» германцы были знакомы с этой системой. А для усвоения собственной культурой чужого алфавита совершенно не требуется, как мы видели, его понимать. Наследоваться могут как сами знаки с полным изменением их фонетического наполнения, так и общая концепция письма. В данном случае мы имеем дело со следами именно второго процесса. Рядное, привязанное к продолговатой поверхности, расположение знаков, перпендикулярных оси строки, — несомненно, общее у кельтов и германцев. Ведь изначально футарк, как и огам, — система однострочного письма. Эти алфавиты были сгенерированы для нанесения на продолговатые предметы в виде последовательности знаков, не предусматривавших многострочного расположения текста. Разумеется, они могли применяться и для длинных надписей, однако изначальной функцией и того и другого была фиксация кратких, экспрессивных и до предела насыщенных информационным зарядом текстов.
Разница была в том, что огам изначально ориентировался на вертикальное расположение надписи, а футарк с момента своего возникновения предусматривал горизонтальное нанесение последовательности знаков. Однако этот поворот на 90° не мешает заметить, что основой футарка являются линии, перпендикулярные направлению письма. Принципиальная разница заключается в отсутствии в германском алфавите единой основообразующей осевой черты, характерной для огама (в поздних надписях ее роль выполняют линии, разграничивающие строки), а также в том, что футарк был, несомненно, более прогрессивен, так как решал проблему дифференциации знаков гораздо более эффективным путем, чем кельтский алфавит. Вместо увеличения количества параллельных черт в каждом знаке и вариаций с его локализацией относительно осевой линии германцы использовали наклонные линии, что позволило добиться блестящего разнообразия форм чрезвычайно ограниченными средствами с резким уменьшением размеров самих надписей и трудоемкости их изготовления.