«Среди самого Океана обитают общины свионов; помимо воинов и оружия, они сильны также флотом. Их суда примечательны тем, что могут подходить к месту причала любою из своих оконечностей, так как и та и другая имеют у них форму носа. Парусами свионы не пользуются и весел вдоль бортов не закрепляют в ряд одно за другим; они у них, как принято на некоторых реках, съемные, и они гребут ими по мере надобности то в ту, то в другую сторону» (116; 44).
Традиции судостроения, практически синхронные расселению человека в Северной Европе, способствовали неуклонному совершенствованию корабельного искусства. Однако после ладьи из Хьертшпринга в находках образуется цезура, которая заполняется информацией лишь в конце римского железного века. К этому времени относится находка знаменитого судна из Нюдама, относимого к IV в. уже н. э. (122; 25). Существенно, что именно с начала нашей эры отслеживается резкий отход в области культуры кораблестроения от предельно глубоко укорененной в традиции формы двухштевневой ладьи в направлении новой технологии. Судно из Нюдама характеризуется классическим полого вздымающимся штевнем и развитой клинкерной обшивкой, а также вполне адекватной мореходностью. Несмотря на абсолютную симметричность оконечностей, у него четко обозначены нос и корма — направлением уключин и узлом крепления рулевого весла. Это, без сомнения, новая генетическая линия развития корабля — линия, которая в дальнейшем обнаруживает непрерывность и череду форм, непосредственно связывающую все эпохи — от первых веков новой эры до развитого Средневековья. Никакой принципиальной разницы в конструкции корпуса между нюдамским кораблем и судами эпохи викингов из Усеберга, Гокстада и Скуллелева не существует, меняются лишь размерения, обводы и рангоут.
Суда, очень близкие к нюдамскому типу, использовались англами, саксами и ютами в эпоху завоевания Британии, и готами, достигшими Северного Причерноморья.
Следующий, и последний в пределах «эпохи Инглингов», корабль обнаружен также в зоне Проливов, в Квальзунде. Датируемое VII в. судно представляет собой шедевр гребного кораблестроения — наивысшую точку, которой оно достигло перед массовым распространением на Севере парусного вооружения. Отличий от судов викингов в конструкции не так уж много — иной профиль киля, чрезвычайно раз витые штевни с доходящей до их концов обшивкой и отсутствие мачты. В каком-то смысле это судно даже более изящно и изысканно, чем позднейшие модели.
Существенно, что все изменения в судостроительной практике блестяще иллюстрируются каменными стелами Готланда. Именно здесь, на достаточно массовом материале, можно проследить переход от чисто гребных судов нюдамско-квальзундской эпохи к кораблям нового поколения, продолжающим ту же традицию. Корабли, подобные изображенному на камне близ церкви в Бру (194; 22–23), относятся к периоду 400–600 гг. и представляют абсолютный контраст с судами следующей эпохи — 700–800 гг. (Хаммарс, Лилибьерс, Тэнгельгорда, Смесс, Бруа и множество других).
Скандинавы создали абсолютно универсальный тип судна, равно приспособленный для передвижения по рекам, в прибрежной зоне, в закрытой акватории Балтийского моря и в открытых морских пространствах. С минимальными изменениями, сводившимися к укреплению конструкции корпуса и оснащению судна парусом, он стал идеальным средством трансокеанской переселенческой экспансии. Четкого перехода от судов квальзундского типа к судам эпохи викингов нет — это плавное и закономерное развитие традиции, постепенно обогащавшейся рядом необходимых новшеств, но совершенствующей раз обретенный идеальный тип. Особенно показательны камни Готланда, судя по которым не позднее 700 г. воды Балтики и скандинавских проливов бороздили суда, совершенно идентичные типу драккара викингов.
А в том, что тип был идеален, нет никаких сомнений. Суда Скандинавии — редкий пример отточенной до совершенства технической модели, представляющей своего рода абсолют в своей области. Современные технологии позволяют варьировать материал, из которого изготовлен корабль, навигационные приспособления, однако усовершенствовать обводы корпуса либо улучшить мореходность данного типа судов практически не представляется возможным — они доведены до совершенства тысячелетней практикой. В своем классе они представляли верхнюю ступень эволюции, которая уже не поддавалась улучшению. Ведь не случайно в XIII–XIV вв. в Скандинавии начинает распространяться классическая европейская (прежде всего в ее нижненемецком варианте) традиция судостроения, отнюдь не превосходящая скандинавскую, однако оптимизированная под иные задачи. Нужда в достаточно тяжелых транспортных и военных судах для закрытых акваторий заставила перейти к использованию принципиально иных конструктивных схем, выведя на первый план вместительные и неповоротливые корабли. Схема эпохи Венделя-викингов уже не поддавалась увеличению в сугубо габаритном смысле, а это становилось главным — в ущерб мореходности. Поэтому суда периода скандинавских походов — поистине лебединая песня эпохи, высшее и непревзойденное достижение скандинавской технической культуры этого времени, полностью исчерпавшее тему мореплавания на данном этапе историко-культурного развития.