— Как ты себя чувствуешь? — Бабба положил руку Нику на лоб.
— Гаденько.
— Ты бледный, — Бабба схватил его рюкзак. — Пошли, я уже расписался за тебя.
— Кстати, спасибо. Я это ценю, — Ник нахмурился, учуяв запах лосьона после бриться и заметив, что косматая борода Баббы не такая уж и косматая. Он подстриг ее до щетины, над которой Коди и Брайнна посмеивались, когда обсуждали актеров. — Ты побрился?
— Заткнись.
Ник посмотрел внимательнее, отметив, что на Баббе не было его обычной формы — жуткой футболки и расстегнутой фланелевой рубашки. Вместо этого на нем была новая рубашка и джинсы. Единственное, что осталось от старого Баббы — тяжелые ботинки с металлическими носами.
— Фу, Бабба! Ну это же моя мама!
Он приподнял бровь, когда Ник посмотрел на него так, будто пытался испепелить взглядом. Пусть Ник и был Малачаем, но Бабба был профессиональным полузащитником, размером с кирпичный дом с мышечной массой, как у мирового чемпиона в поднятии тяжести, который легко мог пробить им стену. Кроме того, он был крутым спецом по выживанию и развлечения ради ходил охотиться на зомби на болота полные крокодилов и демонов.
— Даже не начинай, парень. Я спросил разрешения перед тем, как начать с ней встречаться, и ты сказал, что все нормально.
— Знаю, что сказал, но… — Ника передернуло. — Разве меня не может тошнить?
Бабба фыркнул.
— Подрасти, сопляк.
Ник пытался, но было тяжело. Пусть он и желал матери счастья, но не мог представить, что она с кем-то встречается, особенно с его другом и наставником. И то, что Бабба разрешал его маме называть его Майклом, не укладывалось у Ника в голове.
Это позволялось лишь его матери. И Чирайз Готье.
Когда они покинули здание школы и Ник направился домой, Бабба остановил его:
— Я сказал Чирайз, что возьму тебя с собой в магазин, чтобы присмотреть, пока она работает.
— Господи, Бабба, мне скоро исполнится семнадцать! Серьезно?
Голубые глаза Баббы потемнели от горя.
Ник мысленно пнул себя, вспомнив, что жена и сын Баббы были убиты, потому что она вернулась домой, приболев, и была там одна, когда туда кто-то вломился.
— Не стоит оставаться одному, когда болеешь. Нужно, чтобы кто-то присмотрел за тобой, чтобы ты мог поспать.
В глазах Баббы были эмоции, в отличии от его голоса. В них была вся тяжесть горя и самоуничижения, но которые Бабба сам себя обрек. Он считал себя ответственным за то, что не вернулся домой пораньше, чтобы побыть с женой. Именно поэтому он так отчаянно охотился на зомби.
Именно поэтому чрезмерно всех опекал. И именно поэтому Ник позволил ему встречаться с его мамой. Пока с ней был Бабба, он знал, что с ее головы не упадет ни волоска. Бабба разорвет любого.
— Ладно, извини. Ты прав, — он не стал говорить Баббе, что в квартире он бы был не один. Там был Ксев. Или должен был быть. Но только он и его команда знали, что Ксев был Мистером Пушистые ботиночки.
Когда они подошли к магазину компьютерной техники и оружия Баббы, который располагался в квартале от школы, Бабба открыл перед ним дверь.
— Отправить Марка за супом или еще за чем?
— Да нет, пока не надо. Но не откажусь от пиццы через часок.
— От пиццы? Господи, Майки, не удивительно, что тебе так нравится этот мальчик. Он прямо как ты!
Ник застыл посреди магазина, заслышав незнакомый голос с густым техасским акцентом.
Обычно он замыкался при незнакомцах. Он повернулся, чтобы обнаружить высокого мощного мужчину за прилавком, которому было около шестидесяти. Хотя они не встречались раньше, Ник немедленно его узнал.
— Эй! Да это же Бабба из рекламы! — единственная разница — вместо фланелевой рубашки и футболки с зомби на нем была красная рубашка поло и джинсы, в его темных волосах и бороде мелькала седина.
Ник обошел его, чтобы положить его рюкзак за прилавок.
— Ник, познакомься с моим отцом — Доктором Бердеттом. Папа — это Ник.
Ник подошел, чтобы пожать ему руку.
— Приятно познакомиться, Доктор Бердетт.
— И мне, хотя из рассказов моей жены и сына, я ожидал увидеть эдакого спиногрыза. А не почти взрослого мужчину, который может смотреть в глаза моему чудовищу-сыну, — он посмотрел на Баббу и, вздохнув, покачал головой. — Богом клянусь, мать подкармливала этого паренька удобрениями, когда я отворачивался. Ни в моей, ни в ее семье не было таких высоких. Не будь он так похож на меня, я бы призадумался и начал подозревать почтальона.
— Папа! — рявкнул Бабба ворчливым голосом.
— Что? — спросил тот, невинно моргая. — Чистая правда, и ты это знаешь.
Из-за черных штор, разделяющих магазин и подсобку, появился смеющийся Марк. Старше Ника всего на пару лет, он был закадычным другом Баббы и помощником в охоте на зомби. Оба начинали заниматься ерундой, как только Ник отворачивался от них.
Инь янь Баббы Марк был светлым, а Бабба темным. У него были взъерошенные светло-каштановые волосы, ярко-зеленые глаза, в которых редко не было смешинок. Как и Бабба, он попал в колледж по стипендии футбольной команды, и они росли вместе в Теннеси, прежде чем переехать в Новый Орлеан.
— Не позволяйте росту Ника обмануть вас, Доктор Бердетт. Он все еще спиногрыз, — Марк ухмыльнулся, глядя на Ника. — Как ты себя чувствуешь, малой?
— Больным.
— Ну, не зарази меня, а то я заставлю тебя стирать нижнее белье Баббы весь следующий месяц.
— Неа. Ты притворяешься, что платишь мне, а я притворяюсь, что работаю.
Отец Баббы, игнорируя их, обошел прилавок, чтобы осмотреть Ника.
— Какие симптомы? Боль в горле?
Ник посмотрел на Баббу огромными глазами.
— Он ВЗ… всеобщий защитник. Еще хуже, чем моя мама, а воскресенья даже в два раза. Сдавайся, парень. Так проще. Он тебя все равно не оставит в покое.
Отлично. Если доктор начнет его изучать… Он все еще был Малачаем с необычными чертами, и если обнаружится, что он не человек, все будет очень плохо.
Ник прокашлялся и начал думать, как избежать катастрофы.
— Да ничего плохого. В основном головная боль, слабость и усталость.
— Наверное, обычная простуда. Пойдем в подсобку, я тебе дам витаминов. Осмотрю тебя… Это же у тебя сердце барахлило?
— У него.
— Бабба, — рявкнул Ник.
— Не Баббкай мне, мальчик. Твоя и моя матери освежуют меня живьем, если с тобой что-то случиться под моим присмотром. И если честно, я думаю, что ты нравишься моей маме больше меня.
Его отец рассмеялся.
— Это вовсе не так. Как-то я мыл пол на кухне, когда Майки влетел в дом, как будто кто-то пытался его убить, и упал. Нормальная женщина разозлилась бы на ребенка за то, что тот пачкает свежевымытый пол. Повторюсь — нормальная женщина. Но я женился не на нормальной. Я женился на Бобби Джин Клинтон-Бердетт. На этом семейном древе нет нормальных. Так что я глазом моргнуть не успел, как его мама приложила меня ручкой швабры, потому что этот мальчик содрал коленку на моем свежевымытом полу. Скажу вам, она так яростно вцепилась в меня, что я решил, будто на меня налетела одна из греческих фурий с горы Олимп. Можно было подумать, что мальчик лишился ноги. Но он посадил лишь небольшой синяк. Даже крови не было, в отличии от меня.
— И у тебя не было, — фыркнул Бабба. — И мне было четыре, когда это произошло.
— Ну да, четыре. Это случилось в прошлом году!
Баба засмеялся и покачал головой.
— Неа, — вздохнув, он встретился взглядом с Ником. — Вот что следует знать о моем папочке — он не всегда говорит правду.
— Вот и нет. Я всегда говорю правду. Просто делаю это креативно. Так народу интереснее, — он положил руку на плечо Ника, и повел его в подсобку, где Бабба с Марком работали на компьютерах, а Бабба позвонил матери Ника, чтобы сказать, что забрал его и теперь «опекает».
Доктор Бердетт заставил его сесть на стул рядом с подсоединенными друг к другу мониторами Баббы с очень интересными картинками еды на них. Он улыбнулся, когда Ник хмуро посмотрел на них.