Лишь гордость не давала ему сбежать. Это и то, что отец никогда этого ему не забудет. Он видел в нем лишь раздражительного, избалованного мальчишку, который настаивал на своем опрометчивом решении, которое принял только из-за славы, которую оно может принести.
«Как ты можешь управлять королевством, если не можешь проанализировать свои решения? Хорошо это или плохо, но раз уж ты решил, то именно тебе жить с последствиями. Так что думай об итогах, сынок. И постарайся понять путь, по которому пойдешь, и то, что ты точно хочешь по нему идти до самого конца». Хорош он или же плох.
Поэтому Кириан сглатывал желчь и продолжал подготавливать тела, хотя и боялся, что больше никогда не сможет есть или пить.
— Парень!
Кириан замер, потянувшись за телом молоденькой девушки.
Димитрий, огромный помощник командующего, несся к нему.
— Где твои доспехи и меч?
Выпрямившись, Кириан пытался придумать достойное оправдание, которое не повлечет за собой порку за нарушение приказов. К сожалению, его не было.
— Ты меня слышишь?
Сглотнув, он указал на их залатанные шатры.
— Сэр, на моей лошади. На краю лагеря.
Разозленный Димитрий схватил его за красный хитон и потащил вперед.
— Мы на войне, мальчик! Нельзя бросать обмундирование там, где не доберешься до него в случае атаки, или там, где его могут украсть воры или враги. Этого ты хочешь? Вооружить врагов, чтобы они перерезали тебе глотку твоим же мечом? Тебя за это выпорят! Будет уроком на будущее!
Когда Димитрий тащил его к шатрам, раздался громкий командный голос:
— Отставить!
Кириан чуть не обмочился, узнав яростный рёв Юлиана Македонского. Он был их командующим, знаменитым сыном богини и легендарным героем Спарты, так что никто не хотел встречаться с его гневом. Хотя отец Кириана отдал его под защиту Юлиана, тот старался не попадаться ему на глаза, держаться подальше от него, потому что он был единственным в армии, кто мог безнаказанно его убить.
И тогда соратники Кириана, наверное, поаплодировали бы Юлиану, потому что терпеть его не могли. Но он не хотел показывать Юлиану, как боится его вблизи.
Заставив себя задрать голову, он не моргая встретился с глазами командующего. В конце концов он принц Фракии. Он примет любое наказание, не опозорив свое положение.
Юлиан преодолел последние метры, даже не посмотрев в его сторону. Его гнев был направлен на Димитрия.
— Отпустить его. Сегодня пролили уже достаточно крови. Оставь мальчика.
— Серьезно, командующий? Принц он или нет, ему нужно знать свое место.
Лицо Юлиана окаменело.
— Оспариваешь мои приказы, солдат?
От этого Димитрий сжался и поспешил оказаться как можно дальше от Юлиана. Горло Кириана сжалось, но он храбро встретил взгляд Кириана.
— Благодарю за прощение, Командующий. Обещаю больше не бросать обмундирование.
Юлиан кивнул ему.
— Если тебе от этого полегчает, Высочество, меня на первой битве стошнило. Я даже описался, хотя был тренированным спартанцем. Не позволяй нападать на тебя. На поле ты проявил недюжую храбрость, когда я видел, как более опытные солдаты падали, или еще чего хуже — убегали.
Кириан, пристыженный, но благодарный за странное сравнение Юлиана и непонятное понимание, отвернулся.
— Да как может стать легче?
Юлиан удивил его еще больше, предложив выпить из его фляги.
— Да, но день, когда ты вступишь в бой и хладнокровно отнимешь жизнь, не чувствуя ничего по поводу этого человека и его будущего, которое ты перечеркнул… именно его ты должен бояться больше всего, а не ожидать. То, что мы делаем — зло, юный принц. И конечно же к этому нельзя относиться с беспечностью и делать с радостью. Скорее уж с трепетом и пониманием цены чужой жизни. Правда битвы в том, что какой бы маленькой она не была, ты все равно навсегда запачкаешь свои руки в крови.
Эти слова эхом звучали в голове Ника, пока он осматривал жуткую разруху вокруг.
Этот урок навсегда остался с Кирианом.
А теперь он понял почему, но не понимал зачем увидел его сейчас, когда нужно сосредоточиться на другом. Он вообще не понимал, почему у него возникают те или иные видения.
В них было что-то важное, это он знал. Хотя они и не укладывались в голове, его остаточные способности Малачая пытались предупредить его о чем-то.
Но все это раздражало, как старые стишки Наширы, и было еще глупее. Ему их никогда не понять.
Покачав головой, он сосредоточился на дочери Сими и Ксеве. Она все еще разглядывала Ксева, будто пыталась понять, стоит ли с ним драться. Это могло быть огромной ошибкой. Пусть она была сильной, и часть способностей Ксева была ограничена, это не влияло на факт, что тот оставался лучшим бойцом из всех, что знал Ник.
Он бы выставил Ксева против любого. Даже против Малачай в полной силе.
Она задрала подбородок и вдохнула воздух.
— Ты из Источника? Зачем ты защищаешь его? — она мотнула головой в сторону Ника и произнесла это таким тоном, будто тот вообще никогда не мылся. И как будто он только что проиграл целому стаду хорьков.
Хотя, скорее всего это относилось к Ксеву, запах которого она учуяла.
Но Ксев проигнорировал очевидное оскорбление.
— Потому что ты гоняешься не за ним, и мы здесь ищем ответы.
Неожиданно раздался очередной вопль демона.
Она посмотрела на небо, и забыв про Ксева, побежала к останкам собора.
Дурной знак.
Должно быть к ним приближается крылатый Годзилла или что похуже. А если это так, то Ник точно не хотел встречаться с этим на открытом пространстве, без какого-либо супер-оружия.
Сердце Ника подскочило к горлу, он устремился следом за дочерью Сими. Он увидел ее впереди.
— Что здесь произошло? — крикнул он ей, пока они бежали по алее, перепрыгивая через обломки мостовой.
Она бросила на него угрожающий взгляд, обогнула чье-то обгоревшее тело и устремилась вперед.
— Как это ты не знаешь? Это сделала твоя армия.
— НЕ. МОЯ. АРМИЯ, — расстроенный Ник громко застонал, заметив новые разрушения и тела, от которых сжался его желудок, и желчь поднялась к горлу.
Новый Орлеан превратился в полноценную зону боевых действий.
Амброуз не шутил. Это не было похоже на то, что представлял Ник. Не удивительно, что тот так перепугался и вернулся в прошлое, чтобы остановить происходящее.
Его голова кружилась, он посмотрел на Ксева, который прикрывал их тыл.
— Зачем я так поступил?
Ерунда какая-то. В этот период времени его мать уже была мертва много веков. Не важно, какой характер у Малачая, он уже должен был смириться с этим.
— Я катализатор для стада кабанов, вырвавшись в мир?
Произошло нечто действительно плохое, что заставило Амброуза нанести подобный удар. Почему он продолжал считать, что смерть матери спровоцировала его гнев и срыв? Все не может быть так просто.
Или может?
Когда они бежали вниз по Аллее Пьера Антуана к улице Роял, из дыма возник демон со сверкающими глазами.
Издав яростный боевой клич и выпустив голубую струю адского огня, он полетел на них, шипя в воздухе, наполненном статическим электричеством. Запах серы и дыма проник в горло Ника, затрудняя его дыхание. Из воздуха появились новые демоны, готовые атаковать и сожрать все, что видят.
Из бывшего здания агентства Этель Кидд высыпала группа хорошо вооруженных людей от восемнадцати до тридцати пяти лет. Они были вооружены огнеметами, гранатами от демонов и напоминали выпускников Школы выживания при зомби апокалипсисе Баббы и Марка.
Когда дочь Сими подбежала к людям, чтобы сражаться на их стороне, и часть демонов оказалась зажатой между ними и группой других демонов, Ник понял, что она завела их прямо в ловушку.
Прозвучал подготовленный взрыв, горящий мусор и бетон обрушились на демонов, заставив его и Ксева искать укрытия в разрушенных альковах церкви. Бабба бы точно ими гордился, Ника же впечатлила их изобретательность.