— Я спрошу Кириана, но он злится, когда я лезу в личное… Хотя, может, Эш знает.
— Вполне, — Брайнна вытащила книги из шкафчика и захлопнула его. — Он знает все.
Не совсем. Он понятия не имел, что Ник — Малачай, и что Коди — его племянница. Удивительно, что при всей силе Ашерона, от него удалось сохранить в тайне столько вещей.
Но Ник не стал ее поправлять. Он быстро понял, что у всех есть свои слабости. Природа всегда предусматривает какой-нибудь выключатель.
На каждый Титаник есть свой айсберг.
Так объяснил ему Кириан смысл «Илиады». Баланс и умеренность. Регрессия до средней величины. У каждого Гектора есть свой Ахиллес. У каждого Ахиллеса — Парис. У каждого Приама — Агамемнон, а у Агамемнона — Клитемнестра.
Рано или поздно каждый заплатит за неправильные поступки по отношению к другим. И когда расплата приходит в дом, она приводит с собой гадких друзей с копьями.
Кстати о…
Он повернулся, почувствовав присутствие сверхъестественного существа, которое всегда вызывало на его губах мечтательную улыбку. Как только он увидел зеленоглазую Коди в обтягивающей красной футболке, то понял, что стоило бы надеть штаны посвободнее. К счастью, на нем была мешковатая гавайская рубашка.
— А вот и моя малышка.
Ее чудесная улыбка только ухудшила его положение.
— Когда-нибудь мне придется выучить каджунский, — она нахмурилась. — Кто знает, может под вашим акцентом скрывается оскорбление.
Ник спокойно скинул рюкзак с плеча и выставил его перед собой, на всякий случай.
— Нет, милая. Я бы никогда так не поступил с моей красавицей.
Брайнна засмеялась:
— Не знаю, девочка. Я тут провела уже столько времени, но все равно к нему не привыкла.
Шон цыкнула на нее.
— Ты разбиваешь мое патриотическое сердце!
Ник выдал самый сильный каджунский акцент:
— Они не понимают, милая… не понимают. И что нам с ними такими делать?
— А давай скормим их крокодилам, — Шон подмигнула ему.
Брайнна хмуро посмотрела на Коди.
— Тебе не хочется увидеть субтитры, когда он так делает?
— Нет, я могу его понять, если только он не говорит на каджунском на самом деле, пусть даже слова он произносит быстро и с акцентом. Но вот Баббу и Марка… Мне точно нужны субтитры, когда они чем-то возбуждены и тараторят. Понятия не имею, на каком языке они говорят.
— Это старый добрый акцент Теннеси, — поддразнил ее Ник. — И у них он не сильный.
— Для тебя, — ответила Коди. — Но следует помнить, что мой родной язык не английский.
Глаза Брайнны расширились.
— Нет?
Коди побледнела, когда поняла, что проговорилась перед Брайнной и Шон.
— Хм, нет. Я родилась в Греции и моя мать египтянка.
— Правда? — ахнула Брайнна и посмотрела на Ника. — А мы только про Грецию говорили. Так первым ты выучила греческий или арабский?
Ник приподнял бровь, ожидая ее ответа… Хотя в современном Египте и говорили по-арабски, мать Коди была древней богиней. Так что она росла, разговаривая на иератическом и демоническом египетском — мертвых и забытых языках. Даже ее греческий — произошедший от койне-греческого диалекта Кириана, отличался от современного.
— Греческий, — сказала она быстро.
«Дешево отделалась».
Коди бросила на него раздраженный взгляд.
«Не говори со мной в таком тоне. К твоему сведению, по-арабски я тоже говорю свободно. Мой отец несколько лет прожил среди кочевых племен Северной Африки».
Странно, но этого он не знал.
— Впечатляет, — сказала Шон. — У тебя совсем нет акцента. И как тебе так повезло?
Коди пожала плечами.
— Хорошая генетика. Хотя моим родителям легко давались языки, но от акцента им так и не удалось избавиться. А вот моим братьям удалось.
Брайнна ахнула еще громче.
— Не знала, что у тебя есть братья. Почему они не ходят в нашу школу?
«Ты сегодня раскрываешь всевозможные секреты. Кто-то наслал на тебя заклинание правды?» — передал ей Ник свою мысль.
«Знаю! Помоги!»
Ник кашлянул:
— Ее братья намного старше. Они не живут в штате.
— А, — Брайнна кивнула. — Поверь мне, я понимаю. У меня огромная семья по всему миру. Та еще заноза.
Прозвенел звонок.
Ник громко застонал, ученики потянулись к классам.
— И где мой геморрой? Странно, что он не рядом со мной.
— Может, он болен, — предположила Брайнна, не зная, что Калеб был демоном-полубогом и не мог болеть.
Ну, однажды он заболел, но это были особые обстоятельства и такого не должно было повториться. Господи, да он молился, чтобы этого больше не произошло.
Когда они направились в класс, к ним по холлу подлетел Калеб.
Ник приподнял бровь.
— Что-то не так?
— Будильник не сработал.
— Странно.
— Да, — сказал Калеб язвительно. — Ты себе не представляешь. Аэрон тоже проспал.
А вот это странно. Расчудесный Леголас мог бы поспорить с мамой Ника на деньги, что никогда не будет никуда опаздывать. Кроме того, он придерживался ужасного жесткого военного графика. Он был не богом войны, а человеком с обсессивно-компульсивным расстройством.
Ник скривился.
— Опять зайттигеры?
— Не смешно.
— Да я и не шучу, — потому что хранители времени со своими серпами обезглавливали тех, кто злоупотреблял временем, и о таком не шутят. Особенно учитывая, что они выглядели, как доктора, лечившие чуму, и казалось, будто у тебя галлюцинации о фильме ужасов в стиле вуду.
И они капают кровью на твои единственные ботинки, пока ходят за тобой, как жуткие тени, от которых не отмахнуться.
Да, Ник не стал бы шутить о таком.
Наверное, это причина, чтобы завести еще одну пару ботинок. Девчонкам может понравится.
Ему все еще снились кошмары, после последнего столкновения с этими жуткими существами.
— Знаешь, — медленно начал Ник. — Нам бы не помешало лечение. Но учитывая все, с чем мы имеем дело… Если я расскажу об этом постороннему, нас запрут в психушке, а ключ выкинут.
— Так и будет, — Калеб вел их в класс. — И я уже пожил в громадной клетке, так что не рекомендую.
— Да, но в твоем случае, твоими внутренностями обедали демоны.
— Правда. А твой отец пытался вырвать мои крылья, — Калеба передернуло от воспоминаний. — Я уже говорил, как ненавижу твоего отца?
— Неа, но я чувствую, брат. Он тоже у меня в любимчиках не ходил.
Коди покачала головой.
— Вы оба такие дурные.
Ник возмущенно кашлянул.
— Как будто ты его больше нас любила. Насколько я помню, ты сама пыталась его убить.
— Твой отец был чертовым садистом.
— И мы так считаем. Никто не плакал, когда он умер, — Ник пропустил Коди в класс и направился к своему обычному месту.
— Ну, не надо было это озвучивать.
Он издал тихий демонический рев и послал рассерженный взгляд Калебу.
— Она снова пытается сделать из меня человека. Да что такое с женщинами? Фу! А потом она мне скажет не ковырять в пупке.
— Ник! Это гадко!
— Вот видишь!
Она покачала головой, прикрыв глаза руками.
— Ты такой ужасный. Калеб, спасибо, что ты джентльмен с хорошими манерами.
— Не за что. Меня перевоспитала Лил. Но если тебе станет легче, Ник, я был гораздо хуже тебя, когда она меня встретила.
Ник уселся, смеясь. Пока он копался в сумке, в голове промелькнуло странное видение — Калеб и Лилиана. Видение было таким ярким, живым и мощным, что он замер на месте. На него обрушилось невообразимое горе и физическая боль.