Ох, бабы, бабы!
И сидит, злится, с ним встречаться не желает. Агеева пообещала выгнать ее, прошипела: и Стригунов не поможет. Правильно! Если захочет уволить свою секретаршу, кто ей помешает? Потом Лера куда-то неожиданно убежала, а тут трезвонят со всех концов, разыскивают ее. И Бугаев звонил, и Чупров: где да где? А она, Марина, понятия не имеет, где мэр. Ушла, не предупредила. Какое ж тут настроение будет, если всякий шпыняет: мол, что ж ты за секретарша, если не знаешь, куда начальница подевалась!
Ну ладно! С Мариной свидеться не получилось и не надо. Может быть, завтра… А вот зачем недавно Вашурин звонил, совсем непонятно. Соловьем заливался, мол, какой вы труженик, Илья Олегович, все давно уже по домам разъехались, а вы работаете, пора бы домой собираться. Ответил, что скоро соберется, как только дела закончит, так и поедет домой. Вашурин что-то о грядущих переменах говорил, будто скоро все изменится в расстановке сил, и на выборах победит не Агеева. Кто же тогда, интересно? Уж не сам ли Вашурин?
Илья Олегович усмехнулся. После того, как свалился с трибуны, на него никто и гроша ломаного не поставит. Какие такие перемены он увидел? Как был пустомелей Володя, так и остался. Только гонору прибавилось: как же, в Думе позаседал!
Потом сам пытался дозвониться Чупрову, может, он про перемены что-то слыхал? А вдруг Вашурин не треплется? Да и хотелось узнать, чего это они с Бугаевым Агееву разыскивают? Но главного милиционера на месте не оказалось.
Хреновый день!
В кабинет вошла Ольга Павловна. Сегодня на ней было синее платье в обтяжку: очень даже ничего еще женщина!
— Илья Олегович, домой собираетесь?
— А вы-то чего не ушли? — удивился Стригунов. — Я же сказал, после шести можете быть свободны. Это мне кое-какие дела нужно еще решить, а вы не обязаны работать сверхурочно.
— Жду, когда вы уйдете.
— Зачем?
— Видите ли, Илья Олегович, если уж честно говорить, то… не нравится мне, как вы сегодня выглядите. Я понимаю, конец года, выборы… все это сказывается на здоровье.
— По-вашему, я плохо выгляжу, да? — с усмешкой спросил Стригунов.
В который уж раз за последние дни женщины выражают озабоченность его здоровьем. Что, действительно сдает? Чепуха. Устал немного, да, есть такое дело. Но не настолько, чтобы в больницу ложиться. Да и невозможно сейчас.
— Не то, чтобы плохо, но… — замялась Ольга Павловна.
— Ну, спасибо… Да нет, я серьезно, — поспешил добавить Илья Олегович, видя, что женщина готова обидеться, посчитав его «спасибо» издевкой. — Мне приятно, что моя, так сказать, ближайшая помощница беспокоится о моем здоровье.
— Если вы еще не уезжаете домой, я могу приготовить чай или кофе, — предложила Ольга Павловна.
— Не надо, минут через пять поеду. А вы сегодня, в отличие от меня, прекрасно выглядите. Ну просто очень соблазнительная женщина, прямо конфетка! — Стригунов оценивающе посмотрел на секретаршу, одобрительно кивнул.
— Скажете тоже… — смущенно потупилась Ольга Павловна.
— Серьезно! — заверил ее Стригунов. И вдруг шаловливая мысль мелькнула в его голове. После минутного раздумья он решился: — А что, Ольга Павловна, если б я предложил вам позаниматься чем-нибудь… понимаете, более приятным со своим шефом? Любовью, так сказать, вы бы обиделись?
Ольга Павловна поджала губы, отрицательно покачала головой. «Зря сболтнул, — подумал Стригунов. — Она ко мне с заботой, а я, выходит, обидел ее…» Он уж было собрался извиниться и клятвенно заверить, что пошутил, на самом деле ничего подобного у него и в мыслях не было и не будет, как Ольга Павловна неожиданно сказала:
— Но вы же никогда не предлагали мне, Илья Олегович.
Стригунов прикусил язык. Вот оно что! Значит, надо было предложить, и не так страшны бы стали капризы Марины, и ходить далеко не надо, есть же комната для отдыха с уютным диванчиком… Вот ведь как — не знаешь, где найдешь, где потеряешь!
— Виноват, Ольга Павловна, виноват, — проурчал Стригунов. — Были такие мысли, да боялся. Вы такая красивая, неприступная, что… не решился. Но сегодня вы просто, понимаешь, обольстительны.
— Спасибо, Илья Олегович.
— К сожалению, сейчас я не смогу воспользоваться вашим замечательным расположением ко мне, и вправду, нелегкий был день. Но завтра!.. — Он многозначительно погрозил ей пальцем. — Вы от меня никуда не денетесь, строгая, так сказать, красавица наша!
— Куда ж мне деваться-то от вас, — по-девчоночьи зарделась Ольга Павловна. — Я уже лет двадцать обожаю вас, Илья Олегович. Как приехали в Прикубанск в семьдесят пятом, так и начались мои страдания…