— А как бы я помог тебе? — развел руками Стригунов. — Сама же видела, я с супругой был, она тебя давно недолюбливает. К чему лишние скандалы?
— А лишние упреки?
— Тоже ни к чему. Как он, Вашурин-то? Был когда-то неплох, как мне рассказывали.
— Откуда я знаю? — Марина перешла на шепот. — Он так напился, и не думал ни о чем серьезном. Глупости всякие болтал да рукам волю давал.
— А ты не возражала? — Стригунов не удержался от язвительного вопроса.
— Да и ты не возражал, — прошептала Марина.
— Ну-у… — он усмехнулся. — Чего уж там. Тебе нужно много, а я уже в том возрасте… Мне только Володька не нравится. Злой он какой-то стал, наглый.
— Опять за свое! Ты в отличном возрасте, Илья. А Вашурин тебе и в подметки не годится, хоть и моложе.
— Да? Ну, смотри, Мариночка, ловлю на слове. Хозяйка-то у себя? Можно к ней заглянуть?
— Там у нее… потом расскажу. Но тебя она, конечно, примет. Сейчас… — Марина нажала кнопку селектора. — Валерия Петровна, к вам Илья Олегович Стригунов по важному делу.
— Пусть подождет.
У Стригунова челюсть отвисла. Он уже видел себя вновь могущественным руководителем города, и вдруг — «пусть подождет»!
— Чего-о?! — проскрипел он. Хорошее настроение вмиг испарилось. — Это кто ж там такой важный?
И ринулся в кабинет.
Агеева холодно взглянула на него, забарабанила пальцами по столу.
— Я же просила подождать, Илья Олегович.
— Валерия Петровна, я пришел по важному делу, времени ждать у меня нету! А это кто такой? Он что, важный начальник? Что он, вообще, здесь делает?
Андрей медленно поднялся, повернулся к Стригунову.
Но того уже понесло. Какие, к чертям собачьим, поздравления, разговоры о поддержке — все испортил этот хам! Это человек, которого уволили с телевидения? Жаловаться пришел? Надо свои обязанности исполнять как следует, а не ходить потом и канючить! Ну-ка, дорогой, поди погуляй.
— Вас же просили подождать, — Андрей почувствовал, как сами собой сжались кулаки. — Помочь найти дверь?
Стригунов опешил. Чтобы какой-то прощелыга с улицы разговаривал с ним, со Стригуновым, хамским тоном — даже и не припомнить, когда такое случалось! Вот они, перемены!
— Ты что себе позволяешь, сволочь?! — побагровев, загремел Стригунов. — Тебе кто дал право так разговаривать со мной?
— Человек не понимает, что его время прошло и нельзя безнаказанно оскорблять других, кем бы они ни были, — покачал головой Андрей. — Придется объяснить.
Он шагнул к Стригунову, схватил его за лацканы пиджака и с такой силой толкнул, что Илья Олегович врезался спиной в мягкую обивку двери. Своей двери! Такого с ним точно не бывало. Несколько мгновений он жадно глотал раскрытым ртом воздух, а потом бросился на обидчика.
И быть бы серьезной драке, но между ними, расставив руки, встала Агеева.
— Прекратите немедленно! — закричала она. — Вы оба себя ведете возмутительно!
— Почему оба? — сорвался на визг Стригунов, пытаясь достать кулаком Андрея. — Не смей сравнивать меня с уличной шпаной!
— Действительно, почему оба? — огрызнулся Андрей, успевая отбить кулак Стригунова над плечом Агеевой, а над другим ее плечом заехать в ухо бывшему хозяину кабинета.
— Бандит! — взвизгнул Стригунов.
— Я сказала, прекратите! Или я сейчас вызову милицию! Андрей, пожалуйста, уходи. Потом позвонишь и придешь.
— По-моему, ты его просила подождать. Почему же я должен уходить?
— Да потому, что теперь я прошу тебя!
— Пошел вон, бандюга! — крикнул Стригунов.
Андрей опустил голову, ковырнул паркет носком ботинка, усмехнулся и быстрым шагом вышел из кабинета.
— Он еще пожалеет об этом! — не унимался Стригунов. — Подлец, негодяй! Шпана подзаборная!
— Постыдились бы, Илья Олегович, — пыталась урезонить Агеева. — Нельзя так с людьми разговаривать.
— Это — люди?! Нет, Лера, не только с такими людьми, но и с тобой я сейчас не могу разговаривать. Уж понимай как хочешь.
И он, бешено вращая зрачками, бросился к двери, просквозил мимо испуганной Марины, не удостоив ее даже взглядом.
27
Медленно поднимаясь по грязной, заплеванной лестнице, Борис Агеев не сомневался, что, скорее всего, это западня. Слишком уж странно вела себя Анжела: позволила установить микрофоны (что не знала про них — ложь), потом вовремя исчезла, а сегодня, когда шантажисты должны выполнить свою угрозу, она вдруг объявляется, звонит, приглашает…
Западня!