Следует, так же как и в случае с мушками, попытаться установить точное древнее звучание также и названия урумейцев. Имея в виду, что урартское, а возможно и аккадское у чаще всего фактически передает о, а также учитывая чередование названий Урме||Арме, следует предположить, что основой названия скорее всего является ор(о)м‑. Сопоставление этого термина с аримами требует объяснения изменившейся огласовки. Такое изменение было бы сравнительно легко объяснимо, если бы мы имели дело с семитскими языками, в которых, как известно, корень состоит из согласных, а гласные могут меняться в зависимости от грамматической или словообразовательной формы, но оно требует серьезного обоснования, когда речь идет об индоевропейском языке. Нужно заметить, что сами армяне, насколько известно, никогда не называли себя «оромами», ни, впрочем, армениями или армянами.
Кто такие урумейцы — сказать трудно. Источник говорит о них лишь, что они действовали совместно с касками-абешлайцами и что они происходили из «страны хеттов», то есть пришли с запада, из-за Евфрата. Это могло быть и каскское [226] или родственное каскам племя, или другое обозначение тех же мушков (это, впрочем, маловероятно, так как и мушки, и урумейцы упомянуты, хотя под разными годами, но в одной и той же летописи). Наконец, это могло быть фрако-фригийское племя того же происхождения, что и мушки (ведь фрако-фригийцы, жившие еще родоплеменным строем, должны были распадаться на множество мелких разноименных племен, и вряд ли имели общее самоназвание; однако в этом случае следует объяснить, почему урумейцы выступают в союзе не с мушками, а с иноязычными касками). Они, несомненно, вошли в состав армянского народа, но нет основания приписывать им более важную роль по сравнению с мушками.
Территория расселения протоармян. Таким образом, мы приходим к выводу, что носители протоармянского языка, известные древним под названием мушков (восточных) и, возможно, также урумейцев, пришли в долину верхнего Евфрата и нижнего Арацани во второй четверти XII в. до н.э., после разрушения ими Хеттской державы.
Территорию их расселения можно попытаться уточнить. Уже первые ассирийские известия указывают как на место поселения мушков и урумейцев на область Алзи (позднейший Аг'дзник), в это время включавшую нижнюю часть долины Арацани и районы к югу от этой реки; но, как мы видели, есть основание думать, что мушки осели и в долине верхнего Евфрата, по обоим его берегам. Областью оседания урумейцев надо, очевидно, считать страну Уруму или Урме, иначе Арме, если эти названия тождественны. К этой области урартские надписи (УКН, № 41с, 156 DI + DII) относят города Кулмери и Нехерия[539], находившиеся на южных склонах Сасунских [227] гор; ассирийские источники относят Кул(лим)мери к стране Шубрия[540], которая урартским источникам не известна и, видимо, слилась с Урме, хотя еще в IX в. до н.э. ассирийская надпись отличала Внутреннее Уруму от Шубрии[541]. Шубрия имела хурритскую династию[542], но население, особенно в долинах и на склонах, могло быть смешанным.
Несомненно, однако, что попав в верхнеевфратскую долину, мушки должны были осесть и на правобережье Евфрата, где они в X в. доходили, по-видимому, даже до Каркемиша[543]. Если Тиглатпаласар I об этом не упоминает, то, вероятно, потому, что в данном контексте заевфратская область его не интересовала. Столицей XIII сатрапии («Армении») при Ахеменидах, в VI—IV вв. до н.э, как мы увидим ниже, был Мелид (Малатья), а в начале V в. Геродот (I, 72, 180) относит к Армении не только истоки Евфрата, но и территорию до водораздела, где берет свое начало Галис. Наличие фрако-фригийцев в этом районе подтверждается, как мы уже упоминали, фригийскими памятниками материальной культуры в Малатье, а может быть и фригийским именем Гурди (Гордий), которое, возможно, носил вождь повстанцев в Тиль-Гаримму (Тогарме?)[544]. Впрочем, мы упоминали также, что вообще все династии на правобережье верхнего Евфрата, в том числе и в Мелиде, вплоть до VIII в. до н. э. были лувийскими[545].[228]
539
Отождествление С. Т. Еремяном Нехерни-Нахрии с Нихани, упоминаемым Тукульти-Нинуртой I, не кажется нам убедительным, хотя отождествление самого Нихани с Нихан-дагом на правом берегу Тигра весьма вероятно. Но окончание ‑риа засвидетельствовано в названии интересующего нас города издревле, и контексты требуют, как нам кажется, его локализации на левобережье Тигра. Другое предложенное отождествление Нехерии — со средневековым Неп'еркертом (совр. Майафаркин) трудно оправдать лингвистически, хотя топографически оно возможно. О локализации Кулмери см. выше. стр. 139, прим. 150.
541
АВИИУ I, № 23, II, 2-14 (надпись Ашшурнацирапала). Под внутренним Уруму, возможно, имеются в виду северные склоны Сасунских гор, а под Шубрией — южные.
542
Ср. имена членов царских домов Кадмухи и Уррахинаша — Кили-Тешуб, сын Кали-Тешуба, и Шади-Тешуб, сын Хаттухи («Хетта», АВИИУ I, № 10, II, 25 – II, 40) и самой Шубрии — Шерпи-Тешуб, Лиги-Тешуб (АВИИУ II, № 67, прим. 40) и Анхитте(ше) (АВИИУ I, надписи Салманасара III, неоднократно); в письмах ассирийского царского архива упоминается еще Ху-Тешуб (ошибочное чтение: Баг-Тешуб).
545
Это видно из многочисленных имен как и «хеттских-иероглифических», так и в ассирийских памятниках (Хиларундас, Тархунаси(с), Тархулара(с), Амбарис, Барватас и др.). Некоторые из них подражают хеттским именам эпохи Хеттской державы (Хаттусилис, Муталлу и др.). Не обязательно все лица, носившие такие имена, были лувийцами; полулувийское имя носит даже киммерийский вождь VII в. Сандакшатру (иранск. «власть бога Сандона», — лувийского божества, см. АВИИУ II, № 78).