В этой связи уместно вспомнить приведенное в «Повести» предание о том, что до образования Руси земли славян разделялись на зоны варяжской и хазарской дани, а также зафиксированную в арабском источнике XII века легенду, согласно которой родоначальники руссов и хазар были «от одной матери и отца», а впоследствии «Рус … написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться» (46).
В состав северного очага государствообразования, если верить легенде о призвании Рюрика, входили земли кривичей и северная часть Беларуси, при этом одному из своих сподвижников он выделил во владение город Полоцк. В то же время юго-восток Беларуси, населенный радимичами, входил в зону хазарской дани. Любопытно, что территория дреговичей в связи с этими сюжетами не упоминается вовсе. Впрочем, об ее вовлеченности в те же процессы свидетельствует клад арабских дирхемов раннего периода обращения (786–833 гг.), найденный в свое время на территории Минской губернии (47).
Завершение образования Русского государства «Повесть временных лет» связывает с деятельностью варяжского правителя Олега (славянизированная форма скандинавского Хельги), объединившего оба политических центра под одной властью и положившего конец выплате дани хазарам. Произошло это где-то в последней трети IX века (точные даты, приводимые летописцем, не стоит принимать всерьез). Под его властью оказалась и вся территория Беларуси. О подчинении Олегом радимичей летопись сообщает под 885 годом, а ополчение кривичей участвовало в его походе на Константинополь в 907 году. При этом Полоцк упоминается среди городов, от имени которых Олег заключил союз с Византией. Это, кстати, первое упоминание населенного пункта на территории Беларуси в официальной дипломатии.
На протяжении X века в политическом устройстве Руси преобладали центростремительные тенденции. Поначалу слабо связанные друг с другом регионы все сильнее ощущали воздействие единого центра, окончательно переместившегося в Киев. Очень важно, что в процессе этой централизации на всю Русь распространилась власть одной княжеской династии, возводившей себя к полулегендарному Рюрику. В дальнейшем ее представители пользовались исключительным правом на политическую власть в любой части этого государства (48), а осознание себя подданными данной династии определяло самосознание ее жителей. Способствовала тому и ее быстрая славянизация: уже внук Рюрика носил славянское имя Святослав.
Такой династический характер формирования идентичности достаточно типичен для средневековья: аналогичным образом самосознание поляков и чехов дифференцировалось из общей этнической основы, разделенной на владения Пястов и Пржемысловичей, а венгерский и болгарский этносы, наоборот, консолидировались из разных компонентов под властью потомков соответственно Арпада и Крума.
В общую тенденцию укладывается и ликвидация самостоятельного правления в Полоцке, отраженная в летописном сюжете о Рогволоде и Рогнеде (эти имена, согласно мнению большинства лингвистов, являются славянизированными формами скандинавских имен Рогнвальд и Рогнхильда, что соответствует утверждению летописи о варяжском происхождении Рогволода). Подчинение Полоцка непосредственной власти Владимира, ставшего вскоре верховным правителем Руси, сыграло решающую роль в осознании полочанами своей принадлежности к общерусской общности. Тот факт, что Владимир впоследствии передал Полоцк в удел своему сыну Изяславу, лишь закреплял эту династическую связь.
Вместе с Рогволодом упомянут и другой варяжский правитель — Тур, основавший город Туров в земле дреговичей. Его дальнейшая судьба неизвестна, но при последующих упоминаниях Туров выступает уже в качестве непосредственного владения киевских князей. Притом связь Турова с Киевом оказалась гораздо более прочной — там, в отличие от Полоцка, далеко не сразу закрепилась отдельная ветвь княжеского рода.
Кульминацией процесса образования государства стало принятие в 988 году христианства. Достигнув определенной стадии развития, государство нуждалось в идеологии и местном производстве культурных ценностей, организовать которое можно было только с помощью более цивилизованного партнера. Для дальнейшего развития важнейшие последствия имел тот факт, что таким партнером стала не католическая Священная Римская империя, почти одновременно способствовавшая христианизации Польши (в 966 г.) и Венгрии (в 985 г.), а православная Византия.