Вишез прокрутил в голове эту не слишком-то ободряющую речь, которую слышал от Фирлеса далеко не в первый раз. Но, как напомнил им Паук, правда заключалась в том, что они уже почти два года торчали на нижней ступени карьерной лестницы «Красного дракона». Их ни разу не повышали, но несколько недель назад их полномочия слегка расширили. Это означало, что теперь они не только прибирали за такими успешными карьеристами, как Паук, ночью, но и возили везде потного капо с опухшими пальцами по имени Додд днем.
Фирлес вздохнул. Снова. В надежде, что друг поймет намек.
– Слушай, мы можем еще тут поторчать, пока ты представляешь себе, как повесишься в шикарной ванной своего дорогущего пентхауса, где даже воду в туалете можно спустить только по кредитке. Ну, или что там ты себе воображаешь, когда вот так вот пялишься в бездну. Или мы можем пойти выпить и заодно пустить пыль в глаза паре симпатичных женщин, чтобы уложить их в постель. Тебе решать.
Вишез продолжил пялиться. Пялиться в бездну. Затем он произнес:
– Его звали Монро.
Фирлес, нахмурившись, уставился на него. Вишез повернулся к другу. На губах играла легкая усмешка.
– Моего инструктора по гравитационному парусу. Его звали Монро.
Фирлес рассмеялся. Может, он и ошибся. Может, его друг действительно был другим типом мудака.
На стойке бара выстроились в ряд три бокала, в которые полилась мерцающая золотистая жидкость. Татуированная рука плеснула в каждый из них на несколько пальцев. Более чем щедрая порция, учитывая, кому она предназначалась.
Фирлес ухмыльнулся и забрал все три бокала.
– В следующий раз выпивка с меня, Феликс.
Бармен, которому и принадлежала вышеупомянутая татуированная рука, закатил глаза:
– Не буду ловить тебя на слове.
Он высоко поднял бутылку. На ярко-желтой этикетке красовался красный огнедышащий дракон, над которым было выведено слово «Кудо». Одна доля текилы, одна доля абсента и три доли безрассудства. Феликс осторожно взболтал золотистую жидкость.
– Кроме вас эту пиратскую мочу никто не пьет. И я тоже, к своему большому счастью.
Фирлес подмигнул ему. Учитывая, какие гроши ему платят в «Красном драконе», действительно, к счастью для них обоих.
Он вернулся к стоящему возле окна столику с высокими стульями, за которым расположились Вишез и темноволосая, серьезного вида девица по имени Голди. Бывшая похитительница драгоценностей, два года назад Голди получила приглашение вступить в ряды синдиката после того, как обчистила ряд связанных с «Красным драконом» торговцев бриллиантами. Старейшины впечатлились ее работой.
И Вишез, и Голди поморщились при виде «Кудо».
Все трое постучали бокалами по столу, затем в унисон проглотили их содержимое. Голди скривилась от послевкусия. Больше всего «Кудо» напоминал паленый бензин, и неважно, сколько раз до этого ты его уже пил. К подобной дряни нельзя привыкнуть.
Воровка покачала головой.
– Когда я в последний раз пила «Кудо», после проснулась голой в ванне в казино на орбите Ио.
Фирлес поднял бровь. Но Голди остудила его. Быстро.
– Только представь меня голой, и я перережу тебе горло и сброшу тело в чан с кислотой на окраине Восточного Тарсиса.
– Справедливо, – со смехом ответил Фирлес.
Голди была их лучшим другом в организации. Фирлес тайком сох по ней какое-то время, но надежно держал эту тайну при себе. Среди них существовало негласное правило, что они не будут макать свои перья в чернильницы компании, так сказать, чтобы сохранить статус-кво и не допустить бардака. Ну, по крайней мере, так себя убеждал Фирлес. Правда заключалась в том, что у него никогда не было серьезных отношений и одна только мысль обнажить свою душу перед Голди – или любой другой женщиной, если уж на то пошло, – пугала его до чертиков. По мнению Фирлеса, лучше было сразу отступить, чем быть отвергнутым.
На другой стороне улицы вспыхнула раскаленная добела вывеска, которая сразу же привлекла внимание Фирлеса. Надпись была выполнена простым неоновым курсивом и напоминала вывеску, висевшую над «Американским кафе у Рика». Внешний вид заведения в глаза не бросался. Зачем? Каждый пират, негодяй и бандит и так знал, что там внутри. Это место называлось «У Аны» по имени его колючего владельца, который сам присматривал за своим детищем. И пускал к себе очень ограниченный круг посетителей.
А затем, словно Вселенная выбрала этот момент специально, чтобы помучить Фирлеса, Паук и Карма подошли к дверям, обменялись приветствиями со швейцаром и исчезли внутри.