Вишез улыбнулся:
– Красиво, не правда ли?
Фиона едва не поперхнулась от удивления, но смогла ответить:
– Я думала, вы, ребята, нам заливаете.
Дом 615 на Парковой улице считался одним из самых дорогих во всем Тарсисе. Большинство богачей, владевших здесь просторными квартирами, даже не жили в них. Это была чисто статусная покупка. Все равно что владеть скаковой лошадью. Или бейсбольной командой. Ты никогда не сможешь отбить вложения в это место, потому что никто другой не сможет позволить себе его арендовать. Ты владел квартирой в этом здании только для того, чтобы показать своим богатым придуркам друзьям, что у тебя есть на это деньги.
Вишез с девушками как раз прошли в гостиную, когда показался Фирлес с четырьмя бокалами скотча, которые он раздал каждому из собравшихся. Какой бы марки и винтажа ни был напиток, пахло дорого.
Вишез незаметно повернулся к приятелю и сердито прошипел:
– Ты где это взял?
Фирлес пожал плечами:
– А ты как думаешь? Просто заткнись и пей.
Воцарилась тишина. Все четверо знали, к чему все идет, и теперь переходили к той части вечера, в которой окончательно решался вопрос «дадут или нет». Все просто ждали, когда кто-нибудь сделает первый шаг. Этим кем-то, по своему обыкновению, стал Фирлес.
– Скажи, Фиона… как тебе идея… частной экскурсии по пентхаусу?
Она улыбнулась. И подыграла ему.
– Звучит… классно. Давай… прогуляемся.
Фирлес и Фиона вместе растворились в кажущемся бесконечным пентхаусе.
Вишез и Пенни остались в гостиной. Повисло неловкое молчание. Затем раздался неловкий смешок. Юноша жестом пригласил девушку сесть рядом с ним на белый кожаный диван в форме подковы. Пенни радостно подпрыгнула на подушке.
– Такое ощущение, что на нем никто раньше не сидел.
Вишез ухмыльнулся.
– Честно говоря, мы вполне можем быть первыми, кто на нем сидит.
Пенни растерянно посмотрела на него.
– В смысле? Как такое может быть, что ты никогда не сидел на собственном диване?
– Ну, по правде говоря, мой отец никому не позволял сидеть на нем. Для него это произведение искусства. А если ты будешь на нем сидеть, со временем кожа сморщится и потрескается, и он потеряет в цене.
Пенни усмехнулась и отхлебнула скотч.
– Но… это же всего лишь диван.
– Для тебя да, – согласился Вишез. – Но для него этот пентхаус и все, что в нем находится, – часть его коллекции. Коллекции вещей. Многие из которых очень, очень дорогие. И ты права, они просто стоят в этом пентхаусе, где никто не может их оценить. Увидеть их. Прикоснуться к ним. Насладиться ими. Но так было всегда.
Вишез сделал большой глоток дорогого скотча. Сорокапятилетней выдержки. С Земли. Он мгновенно узнал слегка дымный, сладкий вкус. Это была та самая бутылка, из которой он еще подростком отпил немножко, когда отец уехал по делам. Он ясно помнил этот день. Это был маленький акт мести. Отец тогда позвонил домой, чтобы пожелать спокойной ночи, но в итоге отчитал сына за то, что тот набрал всего 99 баллов из 100 на экзамене по математике. Вишез знал, что, даже если бы он получил высший балл, отец просто бы спросил, почему он не получил 101. Нет предела совершенству. Не для короля.
Пенни на мгновение задумалась:
– Но что это за жизнь такая? Что за человек собирает коллекцию дорогих вещей, которые он даже не видит?
Прежде чем ответить, Вишез какое-то время наслаждался скотчем. Все прочие вечерние напитки бурлили в нем, соблазняя, умоляя открыть этой незнакомке больше, чем следовало бы.
– Тот, кто ценит вещи больше, чем людей. Как с диваном, на котором ты сидишь. Видишь ли, у этого дивана идеальный дизайн. Каждый стежок. Каждый шов. Не то что люди, люди – неидеальны. Они совершают ошибки. Они не оправдывают ожиданий. Подводят тебя.
– Но такова человеческая натура, – возразила девушка.
Вишез сделал еще один глоток. Посмаковал.
– Понимаешь, ты можешь починить мебель. Но людей так исправить нельзя. Как бы ты ни старался. Куда бы их ни отправил.
До Пенни начало доходить, что эта беседа, как и весь вечер, принимает новый оборот. Довольно мрачный оборот. Но он заворожил ее, этот пьяный печальный незнакомец.
– Отправить их куда?
Вишез посмотрел на свой бокал. Пуст. А вот его глаза больше не были пустыми. Их переполняло… что-то.
– В худшее место, какое только можно представить.
Глава 2. Ямы
В грузовике воняло кровью. Запах был странным, но в то же время безошибочно узнаваемым. У крови всегда отчетливый металлический аромат. Словно у воды, что вытекла из старой трубы.