Утрамбовал в ту тару перегною…
Всё для того, чтоб видела она,
Что я того… Что я чего-то стою…
И вот, когда все страсти в голове
Достигли апогейного накала,
Увидел подкативший БМВ,
И молодого стройного амбала…
Всё делал зря?!. Какой же я дебил…
Себя предал таким телесным мукам…
А дед вдруг за работу похвалил,
Сказал: Теперь гордиться будет внуком.
***
"Я снова – я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!"
Игорь Северянин
-–
Какие наши годы
Вот и уходит зимний холод;
Из снега вынул ногу клён.
"Я снова – я: я снова молод!
Я снова весел и влюблён!"
Вновь выхожу такой беспечный,
Что фору дам и жениху…
Вот даже новенький скворечник
Прибил на старую ольху.
Гляжу в приветливые лица,
Бегу по лужам во всю прыть…
А, может заново влюбиться?
Весной и это может быть.
Ах, да какие наши годы!
Тряхну, однако, стариной.
Ведь по велению природы,
Вся жизнь становится иной…
И даже мысль: Ужель не справлюсь?
Уходит, вопреки уму,
Я даже сам сегодня нравлюсь
Отображенью своему.
И наполняется весь стих мой,
Сгоняя грусть, как речка лёд,
Такою ветреною рифмой,
Что даже оторопь берёт.
Приходит к старому поэту
Весенним днём святая блажь…
Всё измениться может к лету,
Не затупился б карандаш…
***
Подслушанный разговор…
Ну и чему тут удивляться?
Простым вещам мы не в укор…
Бретелька и ремень солдатский
Вели негромкий разговор:
– Похоже всё… Они заснули…
– Да! Ночка выдалась вообще…
– А нам тесниться тут на стуле,
Среди разбросанных вещей.
– А, всё ж, какое вероломство,
Да и хозяин ваш – нахал.
Весь вечер пили за знакомство…
И он меня чуть не порвал…
Я – очень нежная натура,
Держу ответственность за грудь…
– Да вы же, лямка, просто дура -
Хотел он в лифчик заглянуть…
– Превыше всяких идеалов
Блюсти достоинство и честь.
– Но это вам не помешало
На стуле оказаться здесь.
– Ну нет, ремень, вы не скажите…
Вы лишь мешали им опять.
И хоть штанами дорожите,
А ведь без вас их проще снять…
– Мадам, позвольте, знает всякий -
Спадают брюки без ремня.
А вдруг, ослабну я в атаке,
Не до "Ура!", коль нет меня…
Я концентрирую вниманье
И с шалунами очень строг,
Ведь я в проблемах воспитанья
Архиважнейший педагог…
А утром солнышко разлилось,
Лучи бросая на кровать.
И вещи вдруг засуетились -
Их стали быстро надевать.
Ремнём штаны стянули туго.
Легла бретелька на плечо…
– Как странно мы нашли друг друга.
–Быть может, встретимся ещё?..
***
Мой стих меня переживёт…
Что ждёт меня – предугадать не сложно,
В конце концов всё превратится в тлен.
А разве на земле ещё возможно
Ждать от Богов каких-то перемен?
И в Лету неизменно канут люди,
Пусть мне твердят: Судить об этом – грех.
Так было прежде, да и завтра будет,
И я исчезну среди прочих всех.
Хоть падают порою самолёты,
Иным кресты вдоль трассы ставят в ряд.
Разочарую истиною…Что ты!
Кто должен утонуть – те не сгорят.
Где финиш мой – об этом я не знаю.
Ни день, ни месяц, ни в каком году…
Но каждый раз опять иду по краю,
И где-то, несомненно, упаду.
Отыщут ли мой след, скорбя, потомки
В каракулях тетрадного листа?
У жизни на краю, у самой кромки
Душа взлетит свободна и чиста.
Что ждёт меня, пожалуй и неважно,
Одно лишь знаю – свечи догорят…
А стопка книжек – то отчёт бумажный,
Что жизнь сложилась славно и не зря…
Так стоит ли от дум тяжёлых киснуть,
Гадалкам и шаманам глядя в рот?
В работе тело и в полёте мысли…
И пусть мой стих меня переживёт!
***
Однако, спасибо…
Как достали до нутра, до самого;
Это им не эдак, то не так…
Хоть и прежде было всё обамово,
И с цепи спускали разных псак,
Вот опять Европа мыслит штампами,
И метёт пургу Евросоюз…
Пусть с утра кому-то стало трампово -
Этих санкций больше не боюсь.
Как там ваши чувства? Не померкли ли?
Африканцы едут в гости к вам…
Не с того ль у немцев нынче меркельно,
Видно, скоро примут и ислам.
Лишь вчера французов сарказинило,
А теперь макронится поди?
Два "Мистраля" оптом проразинили,